Подрастающее поколение, отцы и дети, нравы молодежи
- Автор темы Команда Абырвалг.НЕТ
- Дата начала
- Сообщения
- 105,952
- Реакции
- 426,725
- Баллы
- 135
Re: Детишки.. о времена. о нравы... - - Часть 2
Сходила я давеча на родительское собрание. Трали-вали-гусельки, Вася то, Дуся это.... а вот Егор - единственный, к кому у меня нет претензий по русскому и чтению. Весь класс дружно на меня оборачивается. Я краснею, кокетливо прикрываюсь пузом и сползаю под парту. Какое-то первобытное желание оправдываться - мол, да, ну вот такой он у меня уродился, читать любит, все люди, как люди, а мой вот.....
После собрания родители оперативно берут меня в клещи, зажимают в угол и вопрошают дословно следующее:
— А КАК ВЫ ЕГО ЗАСТАВИЛИ ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?
И вот тут я понимаю, что это кирдык. Потому что вот стоит кучка тетенек под и за 40 и чуть не с блокнотами в руках ждут от меня, малолетки, подробный мастер-класс на тему "Как я заставила своего сына любить книги", заранее готовясь ужасаться драконовским методам. Ибо нормальные они все перепробовали и ни фига не вышло. И я начинаю им на полном серьёзе пытаться объяснить, что нельзя человека ЗАСТАВИТЬ любить. Не важно что. А они — не понимают. Ведь мой сын любит читать? Значит, у меня получилось его заставить?! Диалог получился феерический:
— Ну, при нём постоянно все читают. И я, и муж, и бабушки.... Он это видит и читает сам. Полный дом книг...
— У нас тоже полный дом, папа мой ещё библиотеку собирал, книжки дефицитные тогда были. Три шкафа книг, даже страницы не расклеены - бери, читай. И мы всё время покупаем - и журналы, и детективы... А он всё перед телевизором сидит!
— А у нас нет телевизора...
— ?!
— Совсем. Мы не смотрим. Мы читаем.
Так смотрели первобытные люди на шамана, только что мановением руки остановившего пещерного медведя. Вот он, материнский подвиг! Отказаться от телевизора во имя того, чтоб ребёнок читал! Пойти на такие ужасные лишения!!!
— А что вы вечером делаете?
— Разговариваем, например...
— О чём? Мы вот обсуждаем, что по телевизору видели!
— А мы — у кого что за день произошло. Прочитанные книги. Ещё со зверинцем своим возимся, я вышиваю....
— БЕЗ ФОНА?!
— Нет, почему — музыку включаю, на компьютере.
— А новости?
— Интернет, радио. Да и не особо я интересуюсь новостями-то. Самое важное по радио скажут, а подробности личной жизни звёзд мне неинтересны.
— Ну, как же... не знать, что в мире происходит...
Смотрят уже не как на небожителя - как на опасного психа.
— А как ребёнок без мультиков?
— С диска, на компьютере.
— А многосерийные? Наш вон про человека-паука смотрел, щас про роботов каких-то...
— А зачем они ему? Он книжки читает, они интереснее.
— Ну, не знаю... Как могут быть КНИЖКИ мальчику интереснее роботов?!
Как-как... каком кверху, блин!
— А к компьютеру его не пускаете?
— Зачем, у него свой есть.
— И не разрешаете целый день играть?
— Он сам не хочет, ему не интересно.
— Почему?
— Книга интереснее.
— Книга не может быть интереснее! Это же ребёнок!!!
Вот, я уже мать-ехидна.
— А что он сейчас у вас читает?
— Кассиля.
— Кого?!
— (почти жалобно) Кассиля. Льва... (ну не может быть такого!!! ну, подумаешь, не расслышали, бывает...)
— ЭТО ВРОДЕ ОЧЕРЕДНОГО ГАРРИ ПОТТЕРА?
— ?!
— Ну, там, Лев Касель и Какая-нибудь Комната....
ААААААААААААА, мать вашу!!!! Из 8 человек ни один не знал, кто такой Лев Кассиль!!! НИ ОДИН!!!!!!! Я смогла только жалобно проблеять что-то вроде: да-да, только времён Октябрьской Революции....
(Фан-фик — Гарри Поттер И Великая Октябрьская Революция. Вольдеморт на броневике захватывает телеграф. Дамблдор, обмотанный пулемётной лентой. Снейп с усами на лихом гиппогрифе. Гермиона с пулемётом и в красной косынке. Хагрид в кожаной тужурке и с верным маузером переплавленным из Царь-Пушки. Бандитский атаман Люциус Малфой-Таврический в папахе и тельнике. Аааа, пристрелите меня!!!!).
— И всё-таки - КАК ВЫ ЗАСТАВИЛИ СЫНА ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?!
— Ну... вот вы любите читать?
— А МНЕ УЖЕ НЕ НАДО! Я УЖЕ ШКОЛУ ЗАКОНЧИЛА, СВОЁ ОТЧИТАЛА!!!
На том и разошлись. Они - домой, к телевизору, как все нормальные люди. Я - домой, к сыну, мужу и зверям. В каменный век, где нет телевизора и есть книги. С расклеенными страницами, а не в качестве престижной дефицитной вещи.
Пойду, что ли, почитаю....
Автор неизвестен (c)
Сходила я давеча на родительское собрание. Трали-вали-гусельки, Вася то, Дуся это.... а вот Егор - единственный, к кому у меня нет претензий по русскому и чтению. Весь класс дружно на меня оборачивается. Я краснею, кокетливо прикрываюсь пузом и сползаю под парту. Какое-то первобытное желание оправдываться - мол, да, ну вот такой он у меня уродился, читать любит, все люди, как люди, а мой вот.....
После собрания родители оперативно берут меня в клещи, зажимают в угол и вопрошают дословно следующее:
— А КАК ВЫ ЕГО ЗАСТАВИЛИ ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?
И вот тут я понимаю, что это кирдык. Потому что вот стоит кучка тетенек под и за 40 и чуть не с блокнотами в руках ждут от меня, малолетки, подробный мастер-класс на тему "Как я заставила своего сына любить книги", заранее готовясь ужасаться драконовским методам. Ибо нормальные они все перепробовали и ни фига не вышло. И я начинаю им на полном серьёзе пытаться объяснить, что нельзя человека ЗАСТАВИТЬ любить. Не важно что. А они — не понимают. Ведь мой сын любит читать? Значит, у меня получилось его заставить?! Диалог получился феерический:
— Ну, при нём постоянно все читают. И я, и муж, и бабушки.... Он это видит и читает сам. Полный дом книг...
— У нас тоже полный дом, папа мой ещё библиотеку собирал, книжки дефицитные тогда были. Три шкафа книг, даже страницы не расклеены - бери, читай. И мы всё время покупаем - и журналы, и детективы... А он всё перед телевизором сидит!
— А у нас нет телевизора...
— ?!
— Совсем. Мы не смотрим. Мы читаем.
Так смотрели первобытные люди на шамана, только что мановением руки остановившего пещерного медведя. Вот он, материнский подвиг! Отказаться от телевизора во имя того, чтоб ребёнок читал! Пойти на такие ужасные лишения!!!
— А что вы вечером делаете?
— Разговариваем, например...
— О чём? Мы вот обсуждаем, что по телевизору видели!
— А мы — у кого что за день произошло. Прочитанные книги. Ещё со зверинцем своим возимся, я вышиваю....
— БЕЗ ФОНА?!
— Нет, почему — музыку включаю, на компьютере.
— А новости?
— Интернет, радио. Да и не особо я интересуюсь новостями-то. Самое важное по радио скажут, а подробности личной жизни звёзд мне неинтересны.
— Ну, как же... не знать, что в мире происходит...
Смотрят уже не как на небожителя - как на опасного психа.
— А как ребёнок без мультиков?
— С диска, на компьютере.
— А многосерийные? Наш вон про человека-паука смотрел, щас про роботов каких-то...
— А зачем они ему? Он книжки читает, они интереснее.
— Ну, не знаю... Как могут быть КНИЖКИ мальчику интереснее роботов?!
Как-как... каком кверху, блин!
— А к компьютеру его не пускаете?
— Зачем, у него свой есть.
— И не разрешаете целый день играть?
— Он сам не хочет, ему не интересно.
— Почему?
— Книга интереснее.
— Книга не может быть интереснее! Это же ребёнок!!!
Вот, я уже мать-ехидна.
— А что он сейчас у вас читает?
— Кассиля.
— Кого?!
— (почти жалобно) Кассиля. Льва... (ну не может быть такого!!! ну, подумаешь, не расслышали, бывает...)
— ЭТО ВРОДЕ ОЧЕРЕДНОГО ГАРРИ ПОТТЕРА?
— ?!
— Ну, там, Лев Касель и Какая-нибудь Комната....
ААААААААААААА, мать вашу!!!! Из 8 человек ни один не знал, кто такой Лев Кассиль!!! НИ ОДИН!!!!!!! Я смогла только жалобно проблеять что-то вроде: да-да, только времён Октябрьской Революции....
(Фан-фик — Гарри Поттер И Великая Октябрьская Революция. Вольдеморт на броневике захватывает телеграф. Дамблдор, обмотанный пулемётной лентой. Снейп с усами на лихом гиппогрифе. Гермиона с пулемётом и в красной косынке. Хагрид в кожаной тужурке и с верным маузером переплавленным из Царь-Пушки. Бандитский атаман Люциус Малфой-Таврический в папахе и тельнике. Аааа, пристрелите меня!!!!).
— И всё-таки - КАК ВЫ ЗАСТАВИЛИ СЫНА ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?!
— Ну... вот вы любите читать?
— А МНЕ УЖЕ НЕ НАДО! Я УЖЕ ШКОЛУ ЗАКОНЧИЛА, СВОЁ ОТЧИТАЛА!!!
На том и разошлись. Они - домой, к телевизору, как все нормальные люди. Я - домой, к сыну, мужу и зверям. В каменный век, где нет телевизора и есть книги. С расклеенными страницами, а не в качестве престижной дефицитной вещи.
Пойду, что ли, почитаю....
Автор неизвестен (c)
- Сообщения
- 105,952
- Реакции
- 426,725
- Баллы
- 135
Re: Детишки.. о времена. о нравы... - - Часть 2
Я вижу: мыслью ты измерил целый мир,
Постиг планет могучее движенье,
Рожденье звезд и их происхожденье,
И весь порядок жизни мировой
Есть только беспорядок пред тобой!
- Молодец, сынок, хорошее стихотворение. Но игрушки убирать все равно надо.
Анекдот
Я вижу: мыслью ты измерил целый мир,
Постиг планет могучее движенье,
Рожденье звезд и их происхожденье,
И весь порядок жизни мировой
Есть только беспорядок пред тобой!
- Молодец, сынок, хорошее стихотворение. Но игрушки убирать все равно надо.
Анекдот
- Сообщения
- 105,952
- Реакции
- 426,725
- Баллы
- 135
Re: Детишки.. о времена. о нравы... - - Часть 2
Октябрь — золотой и серебряный месяц для школы. В октябре широко празднуют день учителя. В октябре еще можно говорить о школе спокойно и даже и некоторым удовольствием. Родители школьников еще полны энтузиазма, учителя школьников полны энтузиазма и даже школьники более-менее полны энтузиазма. Данный факт позволяет проводить разного рода опросы, узнавать у родителей их методы воспитания, а у детей — хотят ли они стать космонавтами.
Октябрь — золотой и серебряный месяц для школы. В октябре широко празднуют день учителя. В октябре еще можно говорить о школе спокойно и даже и некоторым удовольствием. Родители школьников еще полны энтузиазма, учителя школьников полны энтузиазма и даже школьники более-менее полны энтузиазма. Данный факт позволяет проводить разного рода опросы, узнавать у родителей их методы воспитания, а у детей — хотят ли они стать космонавтами.
Екатерина, мать двух дочерей, строгая женщина, брючный костюм, идеальной белизны блуза, в голосе звенит тяжелый металл. Ее старшая дочь, подросток шестнадцати лет, причисляет себя не то к готам, не то – к эмо, носит черное, гуляет по кладбищам и много фотографируется у посторонних могил. Внешне она — красивая девочка с неизменной и чуть скорбной улыбкой на узком лице. Около года назад в школе произошло чрезвычайное происшествие, как докладывал директор в Министерство образования и науки; чрезвычайность происшествия заключалась в том, что три девочки – не то готы, не то эмо – вытолкнули свою одноклассницу из окна актового зала на первом этаже.
Одноклассница, по счастью, ничего себе не повредила особо при падении, но оказалась очень напуганной и перестала посещать уроки. Вообще перестала. «Меня теперь ненавидят там. Считают г..м», — равнодушно отвечала она родителям. Было произведено частное расследование, в результате которого выяснилось, что три девочки – не то эмо, не то готы – сбросили с подоконника одноклассницу лишь для того, чтобы она заплакала. Сначала они называли ее толстухой и прыщавой ботанкой, но одноклассница к такому привыкла и не плакала, не плакала, тогда и возникло окно актового зала. Такое у них было задание, заставить кого-то плакать, они часто получают задания, разные, не только про слезы. Например, выйти на улицу и обнять сто человек, попавшихся навстречу. Причем выбирать нельзя — кого обнимать, а кого – погодить. «Кто, кто вам дает эти задания?» — спрашивали все, кому было не лень, но девочки молчали, а Екатеринина дочь напряженней всех, и на сутки пропала из дома. Пришла недовольная и следующие сутки спала.
Екатерина к этому относится неоднозначно: «Пыталась все это запретить, конечно. Один раз собрала все ее черные тряпки, все эти кресты, ужасающую краску для лица – и выбросила, сама оттащила в мусорный бак. Запретила из дома выходить, в школу-из школы провожала. Дочь перестала со мной разговаривать и есть. По-настоящему голодала, без ночных вылазок за колбасой. За первую неделю похудела на пять килограммов, за вторую – еще на три, и я сдалась. Испугалась, а как же. Говорю: хорошо, купим снова тебе отвратительную рясу, выходи на улицу, но ты будешь возвращаться домой не позже девяти вечера. Пока держимся этого. Не было бы хуже. Но мне кажется, я поняла, где корень проблемы. Очень, очень себя корю, что отдала ее в этот детский сад, система Монтессори: суть методики в том, что каждый ребенок уникален, и эту уникальность нужно найти и развить. Вот они и разбаловались там, все вокруг них прыгали, никакого принуждения, только приятные занятия. А детей нужно принуждать!».
Старшая дочь Екатерины слабо, но уверенно улыбается.
Младшая дочь Екатерины – отличница общеобразовательной и музыкальной школ, спортсменка, спортивная гимнастка, и в свои двенадцать лет она заслужила первый взрослый разряд по общепринятой классификации. Это невысокая, очень худая девочка с тонким лицом, на таком лице хорошо видны все оттенки эмоций: вот испуг, вот волнение, вот обида, вот грусть. Радость и веселье на лице отличницы появляются нечасто. Екатерина комментирует: «А я прекрасно понимаю. У дочки нет времени на всякую ерунду, ее день расписан не то что по часам – по минутам! Первая тренировка у нее в шесть утра, затем – школа, затем – музыкалка, вечером тренировка еще и уроки. И она уже перестала реветь, получая «четверку», теперь она просто договаривается с преподавателем и исправляет оценку».
Между собой сестры практически не общаются, хоть делят на двоих одну комнату. Делят дословно – посередине проведена граница, широкая полоса, черной краской по линолеуму и куском скотча по стеклу, у каждой своя половина окна.
Таким образом, в доме Екатерины существуют не только две разные девочки, две половины их общей комнаты и две половины их общего окна, но и две системы воспитания – европейская и азиатская.
Года три назад вышла в свет скандальная книга американки китайского происхождения – Эми Чуа. Книга называлась – «Боевая песнь матери-тигрицы», в ней автор описывает свои взгляды на воспитание детей. По определению ребенок никогда не может быть прав. Его задача — примерно слушаться и исполнять приказы родителей. Послушание и ученичество — основа китайского менталитета. Европейский демократизм в китайской семье — неприемлем. Именно примерное послушание воспитывает в итоге человека, способного выживать в любой ситуации и выполнять любую работу, причем выполнять ее идеально. Европейское же воспитание, основанное на безусловной родительской любви, по мнению автора, превращает детей в «тупой и безынициативный планктон».
Кроме абсолютного повиновения ребенок также обязан показывать лучший результат, цитата: «Если ребенок не в состоянии всегда быть номером один в школьном театре или на музыкальных занятиях, то пусть лучше вообще не берется за актерство и не подходит к скрипке или фортепиано… Ничего не делается ради удовольствия». Книга Эми Чуа была жестоко раскритикована в Америке и Европе, но это не смутило писательницу и не смущает Екатерину, интуитивно взявшую за педагогическую основу именно «китайскую» модель воспитания. Екатерина сожалеет лишь о том, что поздно приняла решение быть китайской матерью-тигрицей.
Спрашиваю, согласно намеченному плану, хочет ли младшая дочь Екатерины стать космонавтом. «Нет, — четко формулирует ребенок, — я хочу быть зоопсихологом». Задать такой же вопрос старшей дочери Екатерины возможности нет – она, скорее всего, промолчит со своей неявной улыбкой на губах, выкрашенных черным.
Хорошо Елене, сын у нее один, и Елена его держит в черном теле, причем буквально. Приняты телесные наказания, примерно как в семье Максима Горького, пока он еще был Алешей Пешковым. Говоря без всяких околичностей – еженедельная порка. «А иначе мне нельзя, — категорично говорит Елена, — никак нельзя. Я из него хочу выбить дурь профилактически. У мальчика наследственность слишком плохая, ведь папаша его, чтоб ему ни дна, ни покрышки, наркоманил за милую душу, вот и подох еще до сорока лет. Поэтому лучше пусть ходит в синяках от ремня, чем в синяках от уколов!». Еленин сын – симпатичный мальчик, учится неплохо, не так давно он мечтал стать летчиком, записывался в клуб авиамоделирования и принимал с успехом участие в соревнованиях — даже на настоящем аэродроме. Но последнее время мальчик почти не выходит из своей спальни, где либо делает уроки, либо лежит лицом к стене. На стене – обои с корабликами, уже переросшие среднего школьника.
«Космонавтом я бы быть хотел, — отвечает он, — пожалуй, очень бы хотел. Жаль, нет школы космонавтов-юнг, чтобы учебные полеты, не очень длительные – на полгода, год. Ну, или два».
У Ксюши – дочка. Ксюша – маленькая, кругленькая, неизменно радостная, такую как-то сразу представляешь с корзинкой, полной пирожков. И дочка ее – маленькая, кругленькая, неизменно радостная и с корзинкой. Ксюша разрешает дочке все, и если она не хочет ходить на физкультуру, Ксюша покупает справку об освобождении, а если дочка мечтает об «айфоне», Ксюша экономит в течение полугода и преподносит девочке аппарат. Ксюшина дочка с удовольствием встает по утрам, с удовольствием идет на занятия, с удовольствием возвращается домой. Ксюшина дочка много читает и с пяти лет сочиняет сама стихи и сказки. Вот только этот год она начинает в другой школе, не сдала чего-то там обязательного, гимназического. Дочка Ксюши не хочет быть космонавтом: «Я бы стала врачом, наверное. Или медсестрой. Или кем-то таким».
Ксюшина дочка не вырастет победителем, скорее всего. Но вырастет счастливой, может быть, это важнее? Понятно, что не существует единственно верного ответа, и родителям нужно стараться, отыскивать некую золотую середину, это трудно. Да и возможно ли вообще?
За время переговоров с фокус-группой со мной связалась учительница сына, я схватила телефонную трубку с ужасом, представляла себе детские травмы и все такое, учительница сказала недовольным голосом: «Вот я сейчас стою около вашего ребенка, а он и не думает работать вместе с классом!». Я облегченно выдохнула и ответила ей в тон: «Это недопустимо». Учительница немного подобрела и продолжила: «Причем мальчик в целом не без способностей».
Вечером проводила с сыном воспитательную работу. Он не хотел учить историю, географию и обществознание, возмущался вообще присутствием в расписании этих неприятных предметов. Я проникновенно говорила, пытаясь обнаружить «золотую середину» и держаться её:
— Дорогой сын. Ты не прав. Даже если тебе не нравится история и география, ты должен их учить, потому что это входит в твою школьную программу. Ну, мало ли что мне не нравится в жизни. Многие вещи. Но я принуждаю себя их делать. Потому что это – обязанность. К примеру, мыть пол. Думаешь, я обожаю мыть пол дважды в день?
— Думаю, да, — ответил сын.
Причем честно размышлял над ответом, минуты полторы. Спросила его, хочет ли стать космонавтом. Не ответил. Не хочет, догадалась я.
Наталья Фомина
Одноклассница, по счастью, ничего себе не повредила особо при падении, но оказалась очень напуганной и перестала посещать уроки. Вообще перестала. «Меня теперь ненавидят там. Считают г..м», — равнодушно отвечала она родителям. Было произведено частное расследование, в результате которого выяснилось, что три девочки – не то эмо, не то готы – сбросили с подоконника одноклассницу лишь для того, чтобы она заплакала. Сначала они называли ее толстухой и прыщавой ботанкой, но одноклассница к такому привыкла и не плакала, не плакала, тогда и возникло окно актового зала. Такое у них было задание, заставить кого-то плакать, они часто получают задания, разные, не только про слезы. Например, выйти на улицу и обнять сто человек, попавшихся навстречу. Причем выбирать нельзя — кого обнимать, а кого – погодить. «Кто, кто вам дает эти задания?» — спрашивали все, кому было не лень, но девочки молчали, а Екатеринина дочь напряженней всех, и на сутки пропала из дома. Пришла недовольная и следующие сутки спала.
Екатерина к этому относится неоднозначно: «Пыталась все это запретить, конечно. Один раз собрала все ее черные тряпки, все эти кресты, ужасающую краску для лица – и выбросила, сама оттащила в мусорный бак. Запретила из дома выходить, в школу-из школы провожала. Дочь перестала со мной разговаривать и есть. По-настоящему голодала, без ночных вылазок за колбасой. За первую неделю похудела на пять килограммов, за вторую – еще на три, и я сдалась. Испугалась, а как же. Говорю: хорошо, купим снова тебе отвратительную рясу, выходи на улицу, но ты будешь возвращаться домой не позже девяти вечера. Пока держимся этого. Не было бы хуже. Но мне кажется, я поняла, где корень проблемы. Очень, очень себя корю, что отдала ее в этот детский сад, система Монтессори: суть методики в том, что каждый ребенок уникален, и эту уникальность нужно найти и развить. Вот они и разбаловались там, все вокруг них прыгали, никакого принуждения, только приятные занятия. А детей нужно принуждать!».
Старшая дочь Екатерины слабо, но уверенно улыбается.
Младшая дочь Екатерины – отличница общеобразовательной и музыкальной школ, спортсменка, спортивная гимнастка, и в свои двенадцать лет она заслужила первый взрослый разряд по общепринятой классификации. Это невысокая, очень худая девочка с тонким лицом, на таком лице хорошо видны все оттенки эмоций: вот испуг, вот волнение, вот обида, вот грусть. Радость и веселье на лице отличницы появляются нечасто. Екатерина комментирует: «А я прекрасно понимаю. У дочки нет времени на всякую ерунду, ее день расписан не то что по часам – по минутам! Первая тренировка у нее в шесть утра, затем – школа, затем – музыкалка, вечером тренировка еще и уроки. И она уже перестала реветь, получая «четверку», теперь она просто договаривается с преподавателем и исправляет оценку».
Между собой сестры практически не общаются, хоть делят на двоих одну комнату. Делят дословно – посередине проведена граница, широкая полоса, черной краской по линолеуму и куском скотча по стеклу, у каждой своя половина окна.
Таким образом, в доме Екатерины существуют не только две разные девочки, две половины их общей комнаты и две половины их общего окна, но и две системы воспитания – европейская и азиатская.
Года три назад вышла в свет скандальная книга американки китайского происхождения – Эми Чуа. Книга называлась – «Боевая песнь матери-тигрицы», в ней автор описывает свои взгляды на воспитание детей. По определению ребенок никогда не может быть прав. Его задача — примерно слушаться и исполнять приказы родителей. Послушание и ученичество — основа китайского менталитета. Европейский демократизм в китайской семье — неприемлем. Именно примерное послушание воспитывает в итоге человека, способного выживать в любой ситуации и выполнять любую работу, причем выполнять ее идеально. Европейское же воспитание, основанное на безусловной родительской любви, по мнению автора, превращает детей в «тупой и безынициативный планктон».
Кроме абсолютного повиновения ребенок также обязан показывать лучший результат, цитата: «Если ребенок не в состоянии всегда быть номером один в школьном театре или на музыкальных занятиях, то пусть лучше вообще не берется за актерство и не подходит к скрипке или фортепиано… Ничего не делается ради удовольствия». Книга Эми Чуа была жестоко раскритикована в Америке и Европе, но это не смутило писательницу и не смущает Екатерину, интуитивно взявшую за педагогическую основу именно «китайскую» модель воспитания. Екатерина сожалеет лишь о том, что поздно приняла решение быть китайской матерью-тигрицей.
Спрашиваю, согласно намеченному плану, хочет ли младшая дочь Екатерины стать космонавтом. «Нет, — четко формулирует ребенок, — я хочу быть зоопсихологом». Задать такой же вопрос старшей дочери Екатерины возможности нет – она, скорее всего, промолчит со своей неявной улыбкой на губах, выкрашенных черным.
Хорошо Елене, сын у нее один, и Елена его держит в черном теле, причем буквально. Приняты телесные наказания, примерно как в семье Максима Горького, пока он еще был Алешей Пешковым. Говоря без всяких околичностей – еженедельная порка. «А иначе мне нельзя, — категорично говорит Елена, — никак нельзя. Я из него хочу выбить дурь профилактически. У мальчика наследственность слишком плохая, ведь папаша его, чтоб ему ни дна, ни покрышки, наркоманил за милую душу, вот и подох еще до сорока лет. Поэтому лучше пусть ходит в синяках от ремня, чем в синяках от уколов!». Еленин сын – симпатичный мальчик, учится неплохо, не так давно он мечтал стать летчиком, записывался в клуб авиамоделирования и принимал с успехом участие в соревнованиях — даже на настоящем аэродроме. Но последнее время мальчик почти не выходит из своей спальни, где либо делает уроки, либо лежит лицом к стене. На стене – обои с корабликами, уже переросшие среднего школьника.
«Космонавтом я бы быть хотел, — отвечает он, — пожалуй, очень бы хотел. Жаль, нет школы космонавтов-юнг, чтобы учебные полеты, не очень длительные – на полгода, год. Ну, или два».
У Ксюши – дочка. Ксюша – маленькая, кругленькая, неизменно радостная, такую как-то сразу представляешь с корзинкой, полной пирожков. И дочка ее – маленькая, кругленькая, неизменно радостная и с корзинкой. Ксюша разрешает дочке все, и если она не хочет ходить на физкультуру, Ксюша покупает справку об освобождении, а если дочка мечтает об «айфоне», Ксюша экономит в течение полугода и преподносит девочке аппарат. Ксюшина дочка с удовольствием встает по утрам, с удовольствием идет на занятия, с удовольствием возвращается домой. Ксюшина дочка много читает и с пяти лет сочиняет сама стихи и сказки. Вот только этот год она начинает в другой школе, не сдала чего-то там обязательного, гимназического. Дочка Ксюши не хочет быть космонавтом: «Я бы стала врачом, наверное. Или медсестрой. Или кем-то таким».
Ксюшина дочка не вырастет победителем, скорее всего. Но вырастет счастливой, может быть, это важнее? Понятно, что не существует единственно верного ответа, и родителям нужно стараться, отыскивать некую золотую середину, это трудно. Да и возможно ли вообще?
За время переговоров с фокус-группой со мной связалась учительница сына, я схватила телефонную трубку с ужасом, представляла себе детские травмы и все такое, учительница сказала недовольным голосом: «Вот я сейчас стою около вашего ребенка, а он и не думает работать вместе с классом!». Я облегченно выдохнула и ответила ей в тон: «Это недопустимо». Учительница немного подобрела и продолжила: «Причем мальчик в целом не без способностей».
Вечером проводила с сыном воспитательную работу. Он не хотел учить историю, географию и обществознание, возмущался вообще присутствием в расписании этих неприятных предметов. Я проникновенно говорила, пытаясь обнаружить «золотую середину» и держаться её:
— Дорогой сын. Ты не прав. Даже если тебе не нравится история и география, ты должен их учить, потому что это входит в твою школьную программу. Ну, мало ли что мне не нравится в жизни. Многие вещи. Но я принуждаю себя их делать. Потому что это – обязанность. К примеру, мыть пол. Думаешь, я обожаю мыть пол дважды в день?
— Думаю, да, — ответил сын.
Причем честно размышлял над ответом, минуты полторы. Спросила его, хочет ли стать космонавтом. Не ответил. Не хочет, догадалась я.
Наталья Фомина
