Олегу!
Знать истории и описывать былое вещь по сути разная.
К первому нужна голова, с памятью, впечатлениями и цитатами.
Ко второму добавляется жопа.
На которой ты сидишь, чтобы писать, думаешь, чтобы не забрали, боишься, чтобы поняли.
Открою секрет фамилия чуть-чуть изменена мной, так как "Великий и ужасный Свисток" здравствует и успешно пописывает в толстые и тонкие журналы.
Прапорщик Свистунов и подковы.
Если кто читал его и около его анекдоты, то помнит мой комментарий, что приключений он не искал, они его всегда сами находили.
В известной на весь улетовский, ну и другие районы, где снимался фильм "Даурия", Харбинской ракетной дивизии был прекрасный комдив по прозвищу Бордюренфюррер. Думаю его как делегата съезда, военкома и генерала в Воронеже старики помнят. Не только Лизюковых рождала земля наша русская.
Понравилось как то старшим начальникам смотры проводить, а что смотреть то на солдате, прапорщике и офицере? Поэтому придумали методику проверки, от чистоты ног и длины ногтей на пальцах всех четырех конечностей (...не более 0,5 мм...), правила выполнения команды "Садись", которой в уставе не могло быть по определению, правила клеймения офицерских шинелей, а это уже ересь по определению была и многое другое, что уводило нас из классов, полигонов, учебных городков и тренажеров. Стоит заметить, что туда мы по отвыкнув так не вернулись. Всякое благое дело не по уставу приводит к развалу доблестной армии. Правда можно изменить устав на тот, что придумали люди не разу не воевавшие, пороху и солдатского портяночного смраду не нюхавшие и вообще на языке кадровых шпаки, мать их, и тех, кто их матерей породил вместе с папами их. Аминь.
Вы спросите что такое команда "Садись"? Отвечаю голосом. Необходимо взять шинель (енной обмундировке мы не ходили только 4 месяца в году, счастливчики, у других и того не было...). И так шинель берут пальцами рук как платье или юбку женскую при приветствии старших в женской гимназии в настоящей России и разводят полы её так чтобы они не запачкались при факте опускания задницы на пыльный бетон плаца. Затем полы складывались на коленях. Самое главное забыл. Садиться нужно так как садятся азиаты. Для этого сначала зам командующего вызвал узбека и приказал: "садись". На что он ответил тоскующим взглядом в лицо большого генерала, а легенды о нем ходили одна другой лучше. После повторения команды узбек согнулся как под палкой, но остался стоять. Тогда вспомнили, что у нас в строю стоит подполковник и бурят из Бурятско-Агинского национального округа. Прозвучала команда, подполковник стоит.
Это был блестящий умный офицер, сын председателя этого самого округа и потомственный князь бурятов. Правда он был второй сын, первый служил в Чите и ждал свое очереди править.
- Товарищ генерал, садиться, когда все стоят не буду.
Кто мог подумать, я с ним не одни сутки просидел с глазу на глаз на боевой дежурстве, но только после этого случая узнал всю его подноготную. Это оскорбление: сесть когда воины стоят. Либо на коня, либо стоять. Князь не может быть ниже своих воинов.
И вот тут появляется любимец публики и женщин, да - будущий журналист и писатель, непревзойденный импровизатор прапорщик Свисунов:
- Товарищи генерал разрешите мне как представителю братского русского народа показать как нужно садиться.
- Выйти из строя на 10 шагов товарищ прапорщик.
И тут с конским цоканьем по бетонке зашагал наш герой. У Дяди Славы (генерал) глаза превратились сначала в щелки, а затем в квадратно-гнездовые. Улыбка, правда, не предвещала ничего хорошего.
Свисток вышел из строя и с грацией балерины присел на плац.
- Ну вот, плюс на минус в армии не равняется нолю, - генерал как то с хитрецой смотрел на нашего бордюренфюррера: Встать, показать сапоги.
Свисток также грациозно, но уже с поворотом на 180 градусов поднялся, так как подняться из азиатской позы трудно не тренированному и также с артистизмом приготовленного насмерть поднял левую ногу для смотра. Так как при этом подошва его сапога оказалась как раз напротив фронта полка, народ вздрогнул и заныл. На подошве его 47 размера сапога красовались две кованные подковы.
-Это как поиМать, товарищ прапорщик? - Бордюренфюррер несколько покраснел больше, чем обычно и стал похож уже на переспелый помидор.
- Боюсь стереть подошвы от частых смотров, берегу вверенное имущество, товарищ генерал.
Дядя Слава, несмотря на грозный вид смеялся...
Получив свои семь суток ареста Свистунов с высокой головой шел на гауптвахту в комендатуру. У него появилось время записать все увиденное и прожитое в "дневники прапорщика Свистка", так как задница целых семь суток будет греть нары комендатуры.
Свистунов, напечатай дневник, уже можно, не посадят, за развал имиджа армии, задницу не стоит беречь долго, девственником умрешь.
