От одной женщины муж ушел, насовсем. Приехал напоследок, забрал тапочки, в щеку поцеловал и умотал. Сидит женщина на диване вторую неделю, и страшно себе думает: каким ей лучше способом умереть – через электричество в ванной, если туда утюг бросить, или таблетками? Решила таблетками. Пошла в интернет посмотреть, какие для этого лучше всего купить: от головы или от живота? А в интернете – дуля с маслом. Всё роскомнадзор забанил за рекламу суицида.
Дескать, если умереть тебе приспичило, дорогой россиянин, то только утюг и остаётся. А всякое другое и безболезненное запрещено. Кое-как откопала подозрительный рецептик в каком-то чате, на форуме. Один мужик написал, что когда подруга его бросила, то он с горя умереть решил, и съел сорок таблеток (неразборчиво). Да только они просроченными оказались, и потому он не до конца умер. И эта женщина стала того мужика расспрашивать. Слово за слово, разболтались, познакомились. Стали переписываться. Он ей фотографию прислал, она – ему.
Мужик ей большое письмо накатал, что очень уж она на его несчастную любовь похожа: такие же черты лица и волосы каре и глаза серые и фигура, и что это какое-то чудо и фантастика, что они так случайно встретились на почве самоубийства. И что живет он в Нью-Йорке, и у него небольшой бизнес, и не хочет ли она приехать к нему из своего Урюпинска в гости? А женщина подумала: а почему бы и нет? Всё равно умереть решила, отчего в Америку напоследок не сгонять? Всё быстро оформила и прилетела. Он её в аэропорту встретил, и видит – вылитая его несчастная любовь, только ещё лучше. Привез в свою квартиру четыреста метров, повел в ресторан, налил вина, положил устриц.
Смотрит на эту белокурую красавицу, и своему счастью поверить не может. И, дрожа голосом и запинаясь, говорит:
– А давай, Маша, вместе жить? Очень уж ты мне нравишься?
А она ему отвечает: – Знаешь, Борис, ты немножечко не в моём вкусе. Мне больше нравятся лысые, которые потолще и постарше. И с кругами под глазами. И с одышкой. Вряд ли у нас что-нибудь с тобой получится.
У Бори лицо вытянулось до самого Брайтона, а Маша смеется: – Да шучу я, шучу, милый.
А он её целует крепко и вынимает из кармана кольцо обручальное в двести пятьдесят каратов, надевает ей на палец, и просит стать его женой.
Тут Маша глаза открыла, а у неё на пальце – гайка водопроводная, и сидит она в ванной в подвенечном платье, в родном Урюпинске, в своей хрущевке, и холодно как-то в воде стылой. Потому что уже – утро. И кругом её на полу – свечи потухшие и обертки от сорока таблеток (неразборчиво), которые ей на форуме мужик посоветовал. Тоже просроченные оказались.