«На Нарочи запутался в рыболовных сетях». Дайвер — об отличиях погружений за границей …

Андрей Смирнов говорит, что однажды его жизнь буквально за один день разделилась на две части: до дайвинга и после. На отпуске в Болгарии менеджер-экономист по образованию попросил у спасателя-водолаза воспользоваться его оборудованием. Он прошел минимальный инструктаж и отправился изучать крабов. После этого мужчина понял, что хочет всерьез заниматься дайвингом. Сегодня он — успешный инструктор со своей школой. Андрей посещает по несколько стран в год, а еще чуть ли не каждые выходные колесит по Беларуси и изучает наши озера. Вместе с кофе «Жокей» мы отправились в гости к герою, чтобы за чашкой ароматного напитка расспросить Андрея о самых экстремальных сафари и особенностях дайвинга в стране без моря.

«Учил и „Тяни-Толкай“, и Дудинского»

Пытаясь объяснить свою страсть к воде, Андрей вспоминает, что в детстве отец постоянно брал его с собой на рыбалку:

— Пока папа ловил рыбу с берега, я с маской, трубкой и ружьем для подводной охоты гонялся по всему озеру за судаком. Мне всегда очень нравилась вода. Но учеба в институте, а потом работа менеджером заставили забыть о старых увлечениях. До того самого отпуска в Болгарии в 2000 году. Мне тогда был 31.

Вернувшись из отпуска, Андрей записался в центр дайвинга, где прошел курс Originate Water Diver — первую ступень, дающую право на погружение под воду с напарником на глубину до 18 метров. После этого были ступень Developed, курсы оказания первой помощи и, наконец-то, профессиональная ступень сертификации PADI (международной профессиональной ассоциации инструкторов по дайвингу. — Прим. TUT.BY) — дайвмастер. Чтобы получить ее, Андрею понадобилось четыре года и десятки погружений.

— Первоначально я совмещал дайвинг с основной работой. Три раза в неделю по вечерам приходил в бассейн. Сначала как ученик, под руководством тренера Андрея Лихачева, а начиная с 2005 года — как преподаватель собственной школы. Выходные стабильно проходили на озерах, где мы практиковали ориентирование под водой и глубокие погружения, — вспоминает Андрей. — Семья (особенно жена) беспокоилась, что я вдруг решил уйти с оплачиваемой работы в новый бизнес: было непонятно, как он пойдет. Да и вложиться в него на старте пришлось серьезно: около 25 тысяч рублей только на первое снаряжение — три баллона, компенсаторы, регулятор, компрессор, костюм. Но сейчас никто ни о чем не жалеет. Более того, старшая дочка преподает в моей школе Sublife: проводит пробные погружения для тех, кто еще не определился, будет ли проходить весь курс. В учениках у нас были и Денис Дудинский с Катей Раецкой, и группа «Тяни-Толкай». Люди приходят абсолютно разные, в возрасте от 10 до 55 лет. Среди них есть и юристы, и фрезеровщики.

Герой признается: в новом деле ему не все давалось легко. Так, во время одного из экзаменов по ориентированию с компасом на Нарочи Андрей запутался в рыболовных сетях: толстые капроновые нити намотались на ласты, части костюма, зацепились за собачку молнии и их невозможно было разорвать. Благо, глубина была не самой большой — до восьми метров. Дайвер смог «поддуть» компенсатор плавучести (это жилет-мешок на спине у дайвера, который позволяет регулировать глубину погружения и ловить нейтральную плавучесть) — и его подняло на поверхность.

— Самое страшное в дайвинге, как и в жизни, — паника, — утверждает мужчина. — Если ты сильно волнуешься, все верные выходы из ситуации ускользают из головы. Важно успокоиться, вспомнить все изученные правила, как и в дорожном движении. Например, один запрет, который я неустанно повторяю всем ученикам: нельзя ничего трогать под водой. Его постоянно нарушают: один мужчина как-то подобрал на глубине обломанный огненный коралл и спрятал его за пазухой. Как результат — вся грудь в ожогах: миллепоры не ядовиты, но раны от них заживают в течение года.

«На Филиппинах рисковал превратиться в корм для раков и креветок»

После первой тысячи погружений Андрей сбился со счета и перестал следить, сколько их уже за плечами. Самой серьезной покоренной глубиной стали 60 метров на Филиппинах. При этом их взятие проходило куда проще, чем преодоление меньших отметок.

— Самая неприятная глубина — 10 метров, потому что именно на ней случается перепад с привычного нам атмосферного давления в одну атмосферу до двух, — поясняет Андрей. — А чем глубже вы находитесь, тем спокойнее и приятнее себя ощущаете. Например, моя ученица Вика Островская, которой я горжусь, покорила 110 метров.

Заваривая кофе, Андрей вспоминает одну из самых экстремальных своих экспедиций в плане быта. Это случилось на Филиппинах. В море на небольшой лодке отправилась компания из 14 человек. Часть людей спала в отделении для якорей, куда приходилось заползать на коленках. Пресная вода в душе закончилась буквально на третий день семнадцатидневного путешествия (никто не ожидал, что потребуется столько воды), и дайверам не оставалось ничего другого, как мыться прямо под дождем. Впрочем, скоро он сменился штормом, и возвращаться на землю тоже пришлось с большими трудностями. Но удавшееся погружение в озеро вулканического происхождения Барракуда-Лейк, состоящего из трех разных по плотности и температуре слоев воды, того стоило.

Каждое море, по словам Андрея, имеет свою специфику погружений. Например, в Норвегии, в отличие от многих других стран, разрешена подводная охота с аквалангом, причем даже во время нереста: можно спокойно вернуться на сушу со свежей треской или скумбрией и не думать о меню на ужин. Филиппины и Таиланд — это про очень красивый макромир с кораллами и голожаберными моллюсками. Мальдивы покоряют объемами: рыбы-бабочки, каранксы, барракуды, акулы и даже лобстеры плавают тут целыми стаями. И черепахи не обычные, а океанические, гигантских размеров. В ЮАР все дайверы отправляются, чтобы поплавать в период нереста с «толпами» сардин. А Хорватия захватывает подводными экскурсиями: можно часами рассматривать затонувшие корабли, пещеры, гроты и необычные рельефы.

За почти 20 лет в дайвинге Андрей практически не сталкивался с угрозами для жизни.

— Как-то так получалось, что мне угрожало не конкретно мое увлечение, а природные катаклизмы, которые происходили в тех местах, куда я приезжал: в 2004 году я стал свидетелем землетрясения в Турции, а в 2004 году — цунами в Таиланде. Лишь один раз на тех же Филиппинах я попал в нисходящее течение и рисковал превратиться в корм для раков и креветок, если бы не смог правильно воспользоваться компенсатором плавучести. Что касается мифов про нападения акул и других хищных рыб, то чаще всего, если их не трогать, ничего не случается, — поясняет собеседник.

«После погружения в белорусское озеро любое погружение в море — раз плюнуть»

С приходом коронавируса и закрытием границ привычные путешествия и организацию экспедиций за рубежом пришлось временно отложить. Это стало стимулом еще активнее исследовать водоемы в Беларуси.

Среди более чем десяти тысяч наших озер для дайвинга подходят, конечно, не все. Самыми пригодными для погружений Андрей называет озера Витебской области: прозрачные, с хорошей видимостью, «стоящие» на глине и песке. Вместе с друзьями и учениками он любит посещать озеро Долгое, самое глубокое в Беларуси (более 53 метров).

— Кто-то может подумать, что у нас под водой нечего смотреть, но это совсем не так, — утверждает Андрей. — Для каждого ученика первая встреча со щукой, самым жестоким нашим хищником, — полный восторг. А есть еще налимы, угри, раки — даже синего цвета. В том же Долгом на глубине метров тридцати можно живьем увидеть реликтового рачка-бокоплава: он поселился там еще в ледниковом периоде. А сколько под водой артефактов времен войны — патронов, снарядов или противогазов! В любом случае, если у человека развито воображение, ему никогда не будет скучно. И водоросли могут походить на лес, над которым ты «паришь».

По словам собеседника, в плане обучения и сдачи экзаменов белорусские озера подходят даже лучше, чем моря. Объяснение тому простое: в озере куда меньшая видимость, вода более холодная, кругом водоросли. Если человек сдает экзамен в таких условиях, то любое погружение в море для него будет — раз плюнуть. Но если вы «защищались» в тепличных условиях, новые, не такие комфортные места для вас станут настоящим вызовом.

Белорусских дайверов не останавливает даже небольшое количество теплых дней в году. После погружения в холодное озеро они согреваются горячим кофе. Андрей рассказывает, что на природе обычно пользуются гейзерными кофеварками — за кружечкой напитка обсуждают впечатления об увиденном и вдохновляются на новые открытия.

— Мы организовываем погружения круглый год. Разница лишь в том, что в холода костюмы теплее, они так называемого сухого типа, — объясняет собеседник, — и погружаешься ты в предварительно вырезанную майну (участок воды без льда. — Прим. TUT. BY) не просто с напарником. Наверху еще остается дежурить человек с сигнальным тросом, который тебя страхует. Ощущения зимой, конечно, совершенно другие: под водой гораздо темнее, нужно вооружаться фонариком. Все тревожнее. Постоянно кажется, что ты не найдешь пути назад к этой самой майне, в которую нырял, а с человеком, который страхует, что-то случится. Поэтому всякий раз прокручиваешь в голове варианты спасения.

Почти для всех дайверов погружения — это далеко не единственная физическая активность. Многие параллельно прыгают с парашютом, осваивают лыжи или скалолазание, бегают полумарафоны. Но конкретно страсть к дайвингу, как признаются Андрею многие коллеги, компенсирует детскую мечту о космосе и невесомости.

— Где бы ты ни погружался, в озере или море, ты будто паришь в совершенно другом мире. Кругом — тишина и спокойствие, тебе никто не звонит, не пишет. Дайвинг на сто процентов расширяет представление о планете, где мы живем. Пока ты не опустишься под воду, сложно понять, насколько разнообразный мир существует параллельно с нами, — говорит Андрей.

Как только ситуация с коронавирусом успокоится, наш герой планирует пройти профессиональную переподготовку в Москве: следующий для него шаг — получить ступень, которая позволит готовить уже самих инструкторов. Что касается новых погружений, то в мечтах Андрея — Австралия, Куба и Галапагосские острова.