Жил да был койот веселый, бегал по степям пустынным,
По горам, долам и весям кувыркался, прыгал, ползал,
Веселился и смеялся.
В общем, жил койот неважно: ел мясцо с душком он редко,
Да верблюжую колючку.
Ну а в основном, койот наш ел лишь кактусы, да тварей,
Что живут в сих суккулентах.
Только иногда под вечер, бог койотский Мескалито
Посылал ему на ужин двух тушканчиков отменных.
Их он кушал с упоеньем.
Так и жил бы он до смерти, веселяся и смеяся,
Но пришли индейцы с моря, убегая от испанцев,
Португальцев и корейцев.
Заселили всю округу и айда ловить койота,
Ведь откуда знать индейцам, что невкусно его мясо,
Что оно ведь мертвечиной будет очень сильно пахнуть,
Сколь ни сыпь туда приправы, соли, перца и колючек –
Завоняет по любому.
Целый день койота гнали и пулялись, чем попало в него:
Стрелами, камнями, копьями и томагавком.
Но койот наш – умный малый, прыгнул в чащу сагуаро,
А индейцы укололись, и, несолоно хлебавши,
Разошлися по вигвамам.
Начали индейцы думать, как же им словить койота?
Выпивши бочонок водки, раскурились трубкой мира,
Впали в думки, и засели на измене, как попало.
В это время в темной чаще среди зарослей колючих
Стал койот искать поживы, потому как был голодный.
Но не повезло бедняжке – все тушканчики уснули
Глубоко в подземных норках, спрятавшись от гнойных глазок.
Поздно ночью, при лунище, так нутра и не насытив,
Вылез злобный зверь из чащи.
Он задумал не веселья, а отмщенья только ради
Покусать всех краснокожих ядовитыми зубами,
Меж которых шерсть зверушек, съеденных неделей раньше,
До сих пор еще торчала.
Накопив слюней побольше, он пополз в индейский лагерь.
Пьяные индейцы долго не могли понять,
Откуда вдруг на теле появились очень гнойные порезы.
Кровь хлестала из индейцев, а койот влез на собаку,
Так как утолив свой голод, захотелось ему ласки.
Но индейцы, кровь свернувши импортным контрацептивом,
Увидав, что зверь глумится над послушным другом негра,
Все пищали нарезные из-за поясов достали, а стрелять-то не умели…
Так закончилась погано жизнь индейских ирокезов.
Съев последнего индейца, и почуяв муки жажды
Наш койот к реке поплелся, где он и напился вволю,
Опосля чего заметил, что опять за ним охоту начали, и вновь индейцы.
«Где ж вас столько понабралось?!» - зверь подумал обреченно
И сбежал он снова в чащу, чтоб поразмышлять о жизни.
С горя он пейота скушал, и, увидев Мескалито,
Испросил его совета: «Как спастись мне поскорее от назойливых индейцев?»
Мескалито же ответил: «Ты, дружок, беги на север,
Там ты встретишь бледнолицых, и они тебя с собою увезут в Европу сразу».
Далеко на север страшно было добираться зверю,
И решил повременить он, сил поднакопить и жира
В прериях своих знакомых.
Но за эту свою вольность поплатился он жестоко,
Потому как на рассвете
Молодой индеец Чудо, волосатый и вонючий,
Уж придумал, как скорее изловить койота в сети.
Вот придумал он ловушку, хитроумную такую:
Яму выкопал большую, замаскировав ее листвою,
Сала сверху положил он, сам же рядом притаился,
А койот неподалеку рыскал в поисках поживы.
И, почуяв запах сала, позабыв про осторожность,
Он попал в ловушку к Чуде.
Тот койота долго мучил, бил ногами очень сильно,
А потом прутом железным, раскаленным докраснища.
Как он только не глумился в чаще над зверьком притихшим!
И, увлекшись, не заметил, как комбойцы прискакали.
Чуду вмиг они убили и остригли хайры с трупа,
А койота развязали, накормили салом с водкой,
И с собой на побережье отвезли, чтоб сделать бизнес,
Продав зверя зоопарку за пятьсот пустых бутылок.
Их комбойцы обменяли на две сумки рафинада,
Ну, а с сахаром, конечно, они быстро наварили
Пять цистерн текилы сладкой,
Благо кактусов навалом было рядом с побережьем.
Долго ль, коротко ли плыли, полюбили все матросы развеселого койота,
И кормили его мясом, салом водкой и консервом.
Разжирел на этой пище зверь,
Бока его лосниться стали, и брюшко отвисло.
Как приехали в Европу, продали его в Россию,
Потому что доктор Павлов и Мичурин захотели
Скрещивать его с волками, с кошками, с летучей мышью
И со злобною собакой, что лишь лампочку увидит – сразу слюни выделяет.
Но задумка гениальным не дано осуществиться было,
Потому что вскоре грянула война с фашистом.
Про койота все забыли, и сбежал он от ученых.
Стал везде он немцам гадить,
Поезда пускать с откоса и взрывать комендатуры.
Всех фашистских оккупантов стал кусать койот бесстрашно,
Заражая их болезнью, той, что сифилис зовется.
Всю войну прошел, немало пользы он принес Отчизне,
А при взятии Берлина, в бункер Гитлера проникнув,
В рот набрав побольше яду, фюреру вцепился в шею.
Тот, конечно, сразу помер, но и наш койот немало цианиду наглотался.
И поэтому под утро, искусав последних фрицев, умер он в момент победы.
Так закончилась геройски
Жизнь отважного зверушки, миннесотского койота!
о:расов России отказалась вступать в Единую Россию, заявив, что они, конечно, пид:;о(расы, но не до такой же степени
