- Сообщения
- 7,342
- Реакции
- 26,583
- Баллы
- 135
Слово вроде ключевоеда вроде по всей теме не ошибался особо. посмотрим. а откуда - военная тайна. не все же смотрят скабеевых. соловьевых. путиных..
, а насчет посмотрим это верно.
Мысли о кризисе или что дальше Будет
- Автор темы Nordfly
- Дата начала
, а насчет посмотрим это верно.
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
и что?)) реальность и правда только на канале соловьиного помета?))И канал называется тов заубер-украiна
- Сообщения
- 7,342
- Реакции
- 26,583
- Баллы
- 135
Поздно пить боржомиПусть посмотрят, какие у них там дебилы, по сравнению с нашими.Врагов надо знать в лицо.
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
Помнится, некоторые очень любили присказку: «Не нравится – вали из страны!» Похоже, настало время сказать им: «Нравится? Вали в окопы!» 
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
Участники специальной военной операции из Липецкой области и их семьи получат дополнительную поддержку. Предложенные губернатором Игорем Артамоновым и депутатами регионального парламента инициативы поддержаны сегодня на сессии облсовета.
Школьникам, у которых один или оба родителя погибли при выполнении задач спецоперации, назначена выплата в размете пяти тысяч рублей. Она будет выделяться раз в год. В этом году её предоставят до 1 декабря. Кроме того, для детей из таких семей введён бесплатный проезд по муниципальным и межмуниципальным маршрутам.
Бесплатным горячим питанием будут обеспечены школьники и студенты средних специальных учебных заведений, у которых один или оба родителя погибли в ходе СВО. Дополнительную ежемесячную выплату в размере двух тысяч рублей будут получать студенты областных профессиональных образовательных организаций, потерявшие одного или обоих родителей в ходе спецоперации. Мера поддержки предоставляется до достижения получателями 23 лет.
Бесплатные путёвки в загородные лагеря Липецкой области получат дети, у которых один из родителей или оба принимают участие в проведении специальной военной операции.
«Ни одну семью наших защитников регион не оставит без внимания. Все меры поддержки будут реализованы в полном объёме», – подчеркнул губернатор Липецкой области Игорь Артамонов.
Кроме того, расширен перечень граждан, которые в дополнение к федеральному законодательству имеют право на бесплатное получение социальных услуг во всех формах соцобслуживания. Сюда включили родителей и вдов (вдовцов) военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы в Афганистане, Чечне и на прилегающих к ней территориях, на границе России с другими государствами, а также при выполнении задач в ходе специальной военной операции.
Также на сессии было установлено дополнительное ежемесячное материальное обеспечение для лиц, отмеченных государственными наградами. Право на доплату к пенсии за счёт областного бюджета получат граждане, награждённые двумя орденами Мужества. Её размер – пять тысяч рублей ежемесячно.
Школьникам, у которых один или оба родителя погибли при выполнении задач спецоперации, назначена выплата в размете пяти тысяч рублей. Она будет выделяться раз в год. В этом году её предоставят до 1 декабря. Кроме того, для детей из таких семей введён бесплатный проезд по муниципальным и межмуниципальным маршрутам.
Бесплатным горячим питанием будут обеспечены школьники и студенты средних специальных учебных заведений, у которых один или оба родителя погибли в ходе СВО. Дополнительную ежемесячную выплату в размере двух тысяч рублей будут получать студенты областных профессиональных образовательных организаций, потерявшие одного или обоих родителей в ходе спецоперации. Мера поддержки предоставляется до достижения получателями 23 лет.
Бесплатные путёвки в загородные лагеря Липецкой области получат дети, у которых один из родителей или оба принимают участие в проведении специальной военной операции.
«Ни одну семью наших защитников регион не оставит без внимания. Все меры поддержки будут реализованы в полном объёме», – подчеркнул губернатор Липецкой области Игорь Артамонов.
Кроме того, расширен перечень граждан, которые в дополнение к федеральному законодательству имеют право на бесплатное получение социальных услуг во всех формах соцобслуживания. Сюда включили родителей и вдов (вдовцов) военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы в Афганистане, Чечне и на прилегающих к ней территориях, на границе России с другими государствами, а также при выполнении задач в ходе специальной военной операции.
Также на сессии было установлено дополнительное ежемесячное материальное обеспечение для лиц, отмеченных государственными наградами. Право на доплату к пенсии за счёт областного бюджета получат граждане, награждённые двумя орденами Мужества. Её размер – пять тысяч рублей ежемесячно.
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
МОСКВА, 22 сен - РИА Новости. Необходимо обновить критерии годности к несению военной службы, исключив из них ряд заболеваний из оснований для отсрочки от призыва, заявила РИА Новости сенатор от Крыма Ольга Ковитиди.
"Необходимо обновить критерии годности к военной службе, исключить заболевания, при которых призывник признаётся негодным к службе", - сказала она. В настоящее время, напомнила сенатор, освобождаются от призыва и военных сборов, например, призывники с плоскостопием и сколиозом определённых степеней.
"Ряд заболеваний вполне можно признать не препятствующими призыву. Сейчас России необходима не только добровольческая профессиональная армия, но увеличение резерва годных к службе молодых людей", - подчеркнула Ковитиди.
Помимо этого, заявила сенатор, необходимо обновить подходы и к подготовке младших офицеров.
ria.ru
"Необходимо обновить критерии годности к военной службе, исключить заболевания, при которых призывник признаётся негодным к службе", - сказала она. В настоящее время, напомнила сенатор, освобождаются от призыва и военных сборов, например, призывники с плоскостопием и сколиозом определённых степеней.
"Ряд заболеваний вполне можно признать не препятствующими призыву. Сейчас России необходима не только добровольческая профессиональная армия, но увеличение резерва годных к службе молодых людей", - подчеркнула Ковитиди.
Помимо этого, заявила сенатор, необходимо обновить подходы и к подготовке младших офицеров.
В Совфеде предложили сократить список болезней, с которыми дают отсрочку
Необходимо обновить критерии годности к несению военной службы, исключив из них ряд заболеваний из оснований для отсрочки от призыва, заявила РИА Новости... РИА Новости, 26.09.2022
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
В эту великую эпоху врачи из кожи вон лезли, чтобы изгнать из симулянтов беса саботажа и вернуть их в лоно армии. Была установлена целая лестница мучений для симулянтов и для людей, подозреваемых в том, что они симулируют, а именно – чахоточных, ревматиков, страдающих грыжей, воспалением почек, тифом, сахарной болезнью, воспалением лёгких и прочими болезнями.
Пытки, которым подвергались симулянты, были систематизированы и делились на следующие виды:
1. Строгая диета: утром и вечером по чашке чая в течение трёх дней; кроме того, всем, независимо от того, на что они жалуются, давали аспирин, чтобы симулянты пропотели.
2. Хинин в порошке в лошадиных дозах, чтобы не думали, будто военная служба – мёд. Это называлось: «Лизнуть хины».
3. Промывание желудка литром тёплой воды два раза в день.
4. Клистир из мыльной воды и глицерина.
5. Обёртывание в мокрую холодную простыню.
Были герои, которые стойко перенесли все пять ступеней пыток и добились того, что их отвезли в простых гробах на военное кладбище. Но попадались и малодушные, которые, лишь только дело доходило до клистира, заявляли, что они здоровы и ни о чём другом не мечтают, как с ближайшим маршевым батальоном отправиться в окопы.
Швейка поместили в больничный барак при гарнизонной тюрьме именно среди таких малодушных симулянтов.
– Больше не выдержу, – сказал его сосед по койке, которого только что привели из амбулатории, где ему уже во второй раз промывали желудок. Человек этот симулировал близорукость.
– Завтра же еду в полк, – объявил ему сосед слева, которому только что ставили клистир. Этот больной симулировал, что он глух, как тетерев.
На койке у двери умирал чахоточный, обёрнутый в мокрую холодную простыню.
– Это уже третий на этой неделе, – заметил сосед справа.
– А ты чем болен? – спросили Швейка.
– У меня ревматизм, – ответил Швейк, на что окружающие разразились откровенным смехом. Смеялся даже умирающий чахоточный, «симулирующий» туберкулёз.
– С ревматизмом ты сюда лучше не лезь, – серьёзно предупредил Швейка толстый господин. – С ревматизмом здесь считаются так же, как с мозолями. У меня малокровие, недостаёт половины желудка и пяти рёбер, и никто этому не верит. А недавно был здесь глухонемой. Четырнадцать дней его обёртывали каждые полчаса в мокрую холодную простыню. Каждый день ему ставили клистир и выкачивали желудок. Даже санитары думали, что дело его в шляпе и что его отпустят домой, а доктор возьми да пропиши ему рвотное. Эта штука вывернула бы его наизнанку. И тут он смалодушничал. «Не могу, говорит, больше притворяться глухонемым. Вернулись ко мне и речь и слух». Все больные его уговаривали, чтобы он не губил себя, а он стоял на своём: он, мол, всё слышит и говорит, как всякий другой. Так и доложил об этом утром при обходе.
– Да, долго держался, – заметил один, симулирующий, будто у него одна нога короче другой на целых десять сантиметров. – Не чета тому, с параличом. Тому достаточно было только трёх порошков хинина, одного клистира и денька без жратвы. Признался ещё даже до выкачивания желудка. Весь паралич как рукой сняло.
– Дольше всех держался тут искусанный бешеной собакой. Кусался, выл, действительно всё замечательно проделывал. Но никак он не мог добиться пены у рта. Помогали мы ему как могли, сколько, бывало, щекотали его перед обходом, иногда по целому часу, доводили его до судорог, до синевы – и всё-таки пена у рта не выступала: нет да и только. Это было ужасно! И когда он во время утреннего обхода сдался, уж как нам его было жалко! Стал возле койки во фронт, как свечка, отдал честь и говорит: «Осмелюсь доложить, господин старший врач, пёс, который меня укусил, оказался не бешеным». Старший врач окинул его таким взглядом, что искусанный затрясся всем телом и тут же прибавил: «Осмелюсь доложить, господин старший врач, меня вообще никакая собака не кусала. Я сам себя укусил в руку». После этого признания его обвинили в членовредительстве, дескать, хотел прокусить себе руку, чтобы не попасть на фронт.
– Все болезни, при которых требуется пена у рта, очень трудно симулировать, – сказал толстый симулянт. – Вот, к примеру, падучая. Был тут один эпилептик. Тот всегда нам говорил, что ему лишний припадок устроить ничего не стоит. Падал он этак раз десять в день, извивался в корчах, сжимал кулаки, выкатывал глаза под самый лоб, бился о землю, высовывал язык. Короче говоря, это была прекрасная эпилепсия, эпилепсия – первый сорт, самая что ни на есть настоящая. Но неожиданно вскочили у него два чирья на шее и два на спине, и тут пришёл конец его корчам и битью об пол. Головы даже не мог повернуть. Ни сесть, ни лечь. Напала на него лихорадка, и во время обхода врача в бреду он сознался во всём. Да и нам всем от этих чирьев солоно пришлось. Из-за них он пролежал с нами ещё три дня, и ему была назначена другая диета: утром кофе с булочкой, к обеду – суп, кнедлик с соусом, вечером – каша или суп, и нам, с голодными выкачанными желудка да на строгой диете, пришлось глядеть, как этот парень жрёт, чавкает и, пережравши, отдувается и рыгает. Этим он подвёл трёх других, с пороком сердца. Те тоже признались.
– Легче всего, – сказал один из симулянтов, – симулировать сумасшествие. Рядом в палате номер два есть двое учителей. Один без устали кричит днём и ночью: «Костёр Джордано Бруно ещё дымится! Возобновите процесс Галилея!» А другой лает: сначала три раза медленно «гав, гав, гав», потом пять раз быстро «гав-гав-гав-гав-гав», а потом опять медленно, – и так без передышки. Оба уже выдержали больше трёх недель… Я сначала тоже хотел разыграть сумасшедшего, помешанного на религиозной почве, и проповедовать о непогрешимости папы. Но в конце концов у одного парикмахера на Малой Стране приобрёл себе за пятнадцать крон рак желудка.
– Я знаю одного трубочиста из Бржевнова, – заметил другой больной, – он вам за десять крон сделает такую горячку, что из окна выскочите.
– Это всё пустяки, – сказал третий. – В Вршовицах есть одна повивальная бабка, которая за двадцать крон так ловко вывихнет вам ногу, что останетесь калекой на всю жизнь.
– Мне вывихнули ногу за пятёрку, – раздался голос с постели у окна. – За пять крон наличными и за три кружки пива в придачу.
– Мне моя болезнь стоит уже больше двухсот крон, – заявил его сосед, высохший, как жердь. – Назовите мне хоть один яд, которого бы я не испробовал, – не найдёте. Я живой склад всяких ядов. Я пил сулему, вдыхал ртутные пары, грыз мышьяк, курил опиум, пил настойку опия, посыпал хлеб морфием, глотал стрихнин, пил раствор фосфора в сероуглероде и пикриновую кислоту. Я испортил себе печень, лёгкие, почки, жёлчный пузырь, мозг, сердце и кишки. Никто не может понять, чем я болен.
– Лучше всего, – заметил кто-то около дверей, – впрыснуть себе под кожу в руку керосин. Моему двоюродному брату повезло: ему отрезали руку по локоть, и теперь ему никакая военная служба не страшна.
Приближался час послеобеденного обхода. Военный врач Грюнштейн ходил от койки к койке, а за ним – фельдшер с книгой.
– Мацуна!
– Здесь.
– Клистир и аспирин.
– Покорный!
– Здесь.
– Промывание желудка и хинин.
– Коваржик!
– Здесь.
– Клистир и аспирин.
– Котятко!
– Здесь.
– Промывание желудка и хинин.
И так всех подряд – механически, грубо и безжалостно.
– Швейк! – Здесь.
Доктор Грюнштейн взглянул на вновь прибывшего.
– Чем больны?
– Осмелюсь доложить, у меня ревматизм.
Доктор Грюнштейн за время своей практики усвоил привычку разговаривать с больными с тонкой иронией. Это действовало гораздо сильнее крика.
– Ах вот что, ревматизм… – сказал он Швейку. – Это действительно тяжёлая болезнь. Ведь и приключится этакая штука – заболеть ревматизмом как раз во время мировой войны, как раз когда человек должен идти на фронт! Я полагаю, это вас страшно огорчает?
– Осмелюсь доложить, господин старший врач, страшно огорчает.
– А-а, вот как, его это огорчает? Очень мило с вашей стороны, что вам пришло в голову обратиться к нам с этим ревматизмом именно теперь. В мирное время прыгает, бедняга, как козлёнок, а разразится война, сразу у него появляется ревматизм и колени отказываются служить. Не болят ли у вас колени?
– Осмелюсь доложить, болят.
– И всю ночь напролёт не можете заснуть? Не правда ли? Ревматизм очень опасная, мучительная и тяжёлая болезнь. У нас в этом отношении большой опыт: строгая диета и другие наши способы лечения дают очень хорошие результаты. Выздоровеете у нас скорее, чем в Пештянах, и так замаршируете на фронт, что только пыль столбом поднимется. – И, обращаясь к фельдшеру, старший врач сказал: – Пишите: «Швейк, строгая диета, два раза в день промывание желудка и раз в день клистир». А там – увидим. Пока что отведите его в амбулаторию, промойте желудок и поставьте, когда очухается, клистир, но, знаете, настоящий клистир, чтобы всех святых вспомнил и чтобы его ревматизм сразу испугался и улетучился.
Потом, повернувшись к больным, доктор Грюнштейн произнёс речь, полную прекрасных и мудрых сентенций.
– Не думайте, что перед вами осёл, которого можно провести за нос. Меня вы своими штучками не тронете. Я-то прекрасно знаю, что все вы симулянты и хотите дезертировать с военной службы, поэтому я и обращаюсь с вами, как вы того заслуживаете. Я в своей жизни видел сотни таких вояк, как вы. На этих койках валялась уйма таких, которые ничем другим не страдали, только отсутствием боевого духа. В то время как их товарищи сражались на фронте, они воображали, что будут валяться в постели, получать больничное питание и ждать, пока кончится война. Но они ошиблись, прохвосты! И вы ошибётесь, сукины дети! Через двадцать лет будете криком кричать, когда вам приснится, как вы у меня тут симулировали.
– Осмелюсь доложить, господин старший врач, – послышался тихий голос с койки у окна, – я уже выздоровел. Я уже ночью заметил, что у меня прошла одышка.
– Ваша фамилия?
– Коваржик. Осмелюсь доложить, мне был прописан клистир.
– Хорошо, клистир вам ещё поставят на дорогу, – распорядился доктор Грюнштейн, – чтобы вы потом не жаловались, будто мы вас здесь не лечили. Ну-с, а теперь больные, которых я перечислил, отправляйтесь за фельдшером и получите кому что полагается.
Каждый получил предписанную ему солидную порцию. Некоторые пытались воздействовать на исполнителя докторского приказания просьбами или угрозами: дескать, они сами запишутся в санитары, и, может, когда-нибудь нынешние санитары попадут к ним в руки. Что касается Швейка, то он держался геройски.
– Не щади меня, – подбадривал он палача, ставившего ему клистир. – Помни о присяге. Даже если бы здесь лежал твой отец или родной брат, поставь ему клистир – и никаких. Помни, на этих клистирах держится Австрия. Мы победим!
Пытки, которым подвергались симулянты, были систематизированы и делились на следующие виды:
1. Строгая диета: утром и вечером по чашке чая в течение трёх дней; кроме того, всем, независимо от того, на что они жалуются, давали аспирин, чтобы симулянты пропотели.
2. Хинин в порошке в лошадиных дозах, чтобы не думали, будто военная служба – мёд. Это называлось: «Лизнуть хины».
3. Промывание желудка литром тёплой воды два раза в день.
4. Клистир из мыльной воды и глицерина.
5. Обёртывание в мокрую холодную простыню.
Были герои, которые стойко перенесли все пять ступеней пыток и добились того, что их отвезли в простых гробах на военное кладбище. Но попадались и малодушные, которые, лишь только дело доходило до клистира, заявляли, что они здоровы и ни о чём другом не мечтают, как с ближайшим маршевым батальоном отправиться в окопы.
Швейка поместили в больничный барак при гарнизонной тюрьме именно среди таких малодушных симулянтов.
– Больше не выдержу, – сказал его сосед по койке, которого только что привели из амбулатории, где ему уже во второй раз промывали желудок. Человек этот симулировал близорукость.
– Завтра же еду в полк, – объявил ему сосед слева, которому только что ставили клистир. Этот больной симулировал, что он глух, как тетерев.
На койке у двери умирал чахоточный, обёрнутый в мокрую холодную простыню.
– Это уже третий на этой неделе, – заметил сосед справа.
– А ты чем болен? – спросили Швейка.
– У меня ревматизм, – ответил Швейк, на что окружающие разразились откровенным смехом. Смеялся даже умирающий чахоточный, «симулирующий» туберкулёз.
– С ревматизмом ты сюда лучше не лезь, – серьёзно предупредил Швейка толстый господин. – С ревматизмом здесь считаются так же, как с мозолями. У меня малокровие, недостаёт половины желудка и пяти рёбер, и никто этому не верит. А недавно был здесь глухонемой. Четырнадцать дней его обёртывали каждые полчаса в мокрую холодную простыню. Каждый день ему ставили клистир и выкачивали желудок. Даже санитары думали, что дело его в шляпе и что его отпустят домой, а доктор возьми да пропиши ему рвотное. Эта штука вывернула бы его наизнанку. И тут он смалодушничал. «Не могу, говорит, больше притворяться глухонемым. Вернулись ко мне и речь и слух». Все больные его уговаривали, чтобы он не губил себя, а он стоял на своём: он, мол, всё слышит и говорит, как всякий другой. Так и доложил об этом утром при обходе.
– Да, долго держался, – заметил один, симулирующий, будто у него одна нога короче другой на целых десять сантиметров. – Не чета тому, с параличом. Тому достаточно было только трёх порошков хинина, одного клистира и денька без жратвы. Признался ещё даже до выкачивания желудка. Весь паралич как рукой сняло.
– Дольше всех держался тут искусанный бешеной собакой. Кусался, выл, действительно всё замечательно проделывал. Но никак он не мог добиться пены у рта. Помогали мы ему как могли, сколько, бывало, щекотали его перед обходом, иногда по целому часу, доводили его до судорог, до синевы – и всё-таки пена у рта не выступала: нет да и только. Это было ужасно! И когда он во время утреннего обхода сдался, уж как нам его было жалко! Стал возле койки во фронт, как свечка, отдал честь и говорит: «Осмелюсь доложить, господин старший врач, пёс, который меня укусил, оказался не бешеным». Старший врач окинул его таким взглядом, что искусанный затрясся всем телом и тут же прибавил: «Осмелюсь доложить, господин старший врач, меня вообще никакая собака не кусала. Я сам себя укусил в руку». После этого признания его обвинили в членовредительстве, дескать, хотел прокусить себе руку, чтобы не попасть на фронт.
– Все болезни, при которых требуется пена у рта, очень трудно симулировать, – сказал толстый симулянт. – Вот, к примеру, падучая. Был тут один эпилептик. Тот всегда нам говорил, что ему лишний припадок устроить ничего не стоит. Падал он этак раз десять в день, извивался в корчах, сжимал кулаки, выкатывал глаза под самый лоб, бился о землю, высовывал язык. Короче говоря, это была прекрасная эпилепсия, эпилепсия – первый сорт, самая что ни на есть настоящая. Но неожиданно вскочили у него два чирья на шее и два на спине, и тут пришёл конец его корчам и битью об пол. Головы даже не мог повернуть. Ни сесть, ни лечь. Напала на него лихорадка, и во время обхода врача в бреду он сознался во всём. Да и нам всем от этих чирьев солоно пришлось. Из-за них он пролежал с нами ещё три дня, и ему была назначена другая диета: утром кофе с булочкой, к обеду – суп, кнедлик с соусом, вечером – каша или суп, и нам, с голодными выкачанными желудка да на строгой диете, пришлось глядеть, как этот парень жрёт, чавкает и, пережравши, отдувается и рыгает. Этим он подвёл трёх других, с пороком сердца. Те тоже признались.
– Легче всего, – сказал один из симулянтов, – симулировать сумасшествие. Рядом в палате номер два есть двое учителей. Один без устали кричит днём и ночью: «Костёр Джордано Бруно ещё дымится! Возобновите процесс Галилея!» А другой лает: сначала три раза медленно «гав, гав, гав», потом пять раз быстро «гав-гав-гав-гав-гав», а потом опять медленно, – и так без передышки. Оба уже выдержали больше трёх недель… Я сначала тоже хотел разыграть сумасшедшего, помешанного на религиозной почве, и проповедовать о непогрешимости папы. Но в конце концов у одного парикмахера на Малой Стране приобрёл себе за пятнадцать крон рак желудка.
– Я знаю одного трубочиста из Бржевнова, – заметил другой больной, – он вам за десять крон сделает такую горячку, что из окна выскочите.
– Это всё пустяки, – сказал третий. – В Вршовицах есть одна повивальная бабка, которая за двадцать крон так ловко вывихнет вам ногу, что останетесь калекой на всю жизнь.
– Мне вывихнули ногу за пятёрку, – раздался голос с постели у окна. – За пять крон наличными и за три кружки пива в придачу.
– Мне моя болезнь стоит уже больше двухсот крон, – заявил его сосед, высохший, как жердь. – Назовите мне хоть один яд, которого бы я не испробовал, – не найдёте. Я живой склад всяких ядов. Я пил сулему, вдыхал ртутные пары, грыз мышьяк, курил опиум, пил настойку опия, посыпал хлеб морфием, глотал стрихнин, пил раствор фосфора в сероуглероде и пикриновую кислоту. Я испортил себе печень, лёгкие, почки, жёлчный пузырь, мозг, сердце и кишки. Никто не может понять, чем я болен.
– Лучше всего, – заметил кто-то около дверей, – впрыснуть себе под кожу в руку керосин. Моему двоюродному брату повезло: ему отрезали руку по локоть, и теперь ему никакая военная служба не страшна.
Приближался час послеобеденного обхода. Военный врач Грюнштейн ходил от койки к койке, а за ним – фельдшер с книгой.
– Мацуна!
– Здесь.
– Клистир и аспирин.
– Покорный!
– Здесь.
– Промывание желудка и хинин.
– Коваржик!
– Здесь.
– Клистир и аспирин.
– Котятко!
– Здесь.
– Промывание желудка и хинин.
И так всех подряд – механически, грубо и безжалостно.
– Швейк! – Здесь.
Доктор Грюнштейн взглянул на вновь прибывшего.
– Чем больны?
– Осмелюсь доложить, у меня ревматизм.
Доктор Грюнштейн за время своей практики усвоил привычку разговаривать с больными с тонкой иронией. Это действовало гораздо сильнее крика.
– Ах вот что, ревматизм… – сказал он Швейку. – Это действительно тяжёлая болезнь. Ведь и приключится этакая штука – заболеть ревматизмом как раз во время мировой войны, как раз когда человек должен идти на фронт! Я полагаю, это вас страшно огорчает?
– Осмелюсь доложить, господин старший врач, страшно огорчает.
– А-а, вот как, его это огорчает? Очень мило с вашей стороны, что вам пришло в голову обратиться к нам с этим ревматизмом именно теперь. В мирное время прыгает, бедняга, как козлёнок, а разразится война, сразу у него появляется ревматизм и колени отказываются служить. Не болят ли у вас колени?
– Осмелюсь доложить, болят.
– И всю ночь напролёт не можете заснуть? Не правда ли? Ревматизм очень опасная, мучительная и тяжёлая болезнь. У нас в этом отношении большой опыт: строгая диета и другие наши способы лечения дают очень хорошие результаты. Выздоровеете у нас скорее, чем в Пештянах, и так замаршируете на фронт, что только пыль столбом поднимется. – И, обращаясь к фельдшеру, старший врач сказал: – Пишите: «Швейк, строгая диета, два раза в день промывание желудка и раз в день клистир». А там – увидим. Пока что отведите его в амбулаторию, промойте желудок и поставьте, когда очухается, клистир, но, знаете, настоящий клистир, чтобы всех святых вспомнил и чтобы его ревматизм сразу испугался и улетучился.
Потом, повернувшись к больным, доктор Грюнштейн произнёс речь, полную прекрасных и мудрых сентенций.
– Не думайте, что перед вами осёл, которого можно провести за нос. Меня вы своими штучками не тронете. Я-то прекрасно знаю, что все вы симулянты и хотите дезертировать с военной службы, поэтому я и обращаюсь с вами, как вы того заслуживаете. Я в своей жизни видел сотни таких вояк, как вы. На этих койках валялась уйма таких, которые ничем другим не страдали, только отсутствием боевого духа. В то время как их товарищи сражались на фронте, они воображали, что будут валяться в постели, получать больничное питание и ждать, пока кончится война. Но они ошиблись, прохвосты! И вы ошибётесь, сукины дети! Через двадцать лет будете криком кричать, когда вам приснится, как вы у меня тут симулировали.
– Осмелюсь доложить, господин старший врач, – послышался тихий голос с койки у окна, – я уже выздоровел. Я уже ночью заметил, что у меня прошла одышка.
– Ваша фамилия?
– Коваржик. Осмелюсь доложить, мне был прописан клистир.
– Хорошо, клистир вам ещё поставят на дорогу, – распорядился доктор Грюнштейн, – чтобы вы потом не жаловались, будто мы вас здесь не лечили. Ну-с, а теперь больные, которых я перечислил, отправляйтесь за фельдшером и получите кому что полагается.
Каждый получил предписанную ему солидную порцию. Некоторые пытались воздействовать на исполнителя докторского приказания просьбами или угрозами: дескать, они сами запишутся в санитары, и, может, когда-нибудь нынешние санитары попадут к ним в руки. Что касается Швейка, то он держался геройски.
– Не щади меня, – подбадривал он палача, ставившего ему клистир. – Помни о присяге. Даже если бы здесь лежал твой отец или родной брат, поставь ему клистир – и никаких. Помни, на этих клистирах держится Австрия. Мы победим!
- Сообщения
- 105,952
- Реакции
- 426,736
- Баллы
- 135
это тот же песков, который говорил, что мобилизации не будет? )))
И это тот же Песков, который сказал, что фашистов из Азова не будут обменивать на гражданина Украины Медведчука ?
www.kommersant.ru
И это тот же Песков, который сказал, что фашистов из Азова не будут обменивать на гражданина Украины Медведчука ?
Песков назвал ложным сообщение о планах мобилизовать 1,2 млн россиян
Подробнее на сайте
www.kommersant.ru
- Сообщения
- 10,709
- Реакции
- 44,367
- Баллы
- 135
Так можно не спрыгивать, водителем, поваром, жа кем угодно,вус меняют и все.
- Сообщения
- 6,877
- Реакции
- 17,146
- Баллы
- 135
- Сообщения
- 7,342
- Реакции
- 26,583
- Баллы
- 135
Правильно при артрозе на нее не залазить
- Сообщения
- 1,117
- Реакции
- 3,640
- Баллы
- 135
Сегодня клиенту передали из России - повестка пришла. Говорит, не служил никогда. У нас потихоньку буча начинается. В основном в инете. Не удивлюсь, если зачинщики срачей в курсе, какая погода сейчас в Киеве.
достаточно прочесть пункт пять . И это оффициальная пресса