Приключилось это с полноцельным начальником РОВД - полковником Петровым.
Позвонил ему из горуправления друг - полковник Кумач:
- Слышь, свет-Палыч, тут к нам делегация немецкая сдаваться приезжает. Завтра в баню расстреливать их везем. Все наши будут. Подгребай и ты.
Петрова на то долго не надо было упрашивать. Прибыл к месту назначения в точно установленное время.
Представили его фрицам в числе прочих начальников РОВДов, что соизволили прибыть на казнь банным фестивалем. А были еще и ответственно поддатые лица из самого горуправления.
Ну, поручкались, и понеслось - веники, парок, мочалки, тазиков звон...
Намыленный палец в зад друг другу не совали - не дети.
После помывки-парилки вывалились все, патрициански краснолицые, в простыни укутанные, в предбанник и за столы расселись.
А немцы чего-то шпрехкают по-своему. Переводчик объясняет:
- Они без главного не пьют. Они херра Отто ждать будут.
- А где этот хер его затерялся? - спросил деятельный как всегда Петров.
- В парилке еще труп лежит. Очень он баню уважает.
Петров подмигнул коллегам:
- Ну, я ему щас вмажу баню! А то куда годится - семеро одного ждут и не пьют! - выбрал полковник самый большой облезлый дубовый веник и занырнул в парилку.
Херр Отто лежал на верхней полке и нежил свои тевтонские кости.
Петров из тумана нарисовался у него под носом и кивнул на веник - не против?
- О, я-я, - согласно закивал херр Отто.
- Ну, я дык я тоже, - согласился Петров и принялся шмалять немца с протягом да с присвистом.
- Это те за Москву, это - за Ленинград, морда ты фашистская! Это те за Хатынь, это - за котел Минский, падла гитлеровская! Это те - за Освенцим, это - за Сталинград, недобиток эсэсовский! - и так далее, на каждый удар Нюрнбергским трибуналом.
А херр Отто знай себе охает да ахает:
- Уйй я! Я! Гуд! Фантастиш! Я! Я!
Умаялся наконец Петров, приводя в исполнение многочисленные смертные приговоры с пытками, умаялся и херр Отто, получая их по полной. Оторвались, короче, не по-детски оба. И поползли, шатаясь, цепляясь друг за дружку, к столу.
Первым поднял граненую рюмку под перо луковое раскрасневшийся дочерна херр Отто и молвил вдруг по-русски с легчайшим вражеским акцентом:
- За гостеприимных хозяев!
Петров чуть со скамьи не хлопнулся, такое услыхав. А херр Отто ему подмигнул:
- Хорошо попарились. Спасибо! - и загоготал совсем уж по-русски.