Австралийка Валери Тейлор и ее муж одними из первых научились снимать акул под водой. Приходилось идти на огромный риск и плавать среди опаснейших хищников без всякой защиты. Получившиеся кадры принесли паре всемирную славу и вдохновили спилберговские «Челюсти». «Лента.ру» рассказывает их историю.
Рано или поздно это должно было случиться. Валери Тейлор на мгновенье упустила из виду одну из 26 акул, плававших рядом, и хищник схватил ее за ногу. Потом женщина утверждала, что даже не испугалась. «У меня была только одна мысль: «Вот черт», — вспоминала Тейлор. — Теперь нужно как-то заставить ее разжать зубы».
Она часто повторяла, что большинство разновидностей акул не представляют угрозы для человека. Чаще всего они кусают людей по ошибке и сразу же отпускают. Валери сама не раз попадала в такие ситуации, и всегда все кончалось благополучно. Но сейчас в нее вцепилась тупорылая акула — одно из немногих исключений из этого правила. Несмотря на нелепое название, эти хищные рыбы по-настоящему опасны.
В суматохе Валери пнула акулу свободной ногой. Это, по ее собственному признанию, было не лучшей тактикой. Хотя рыба оставила ногу в покое, из-за удара ее зубы еще сильнее разорвали поврежденную плоть. Из раны хлынула кровь, но женщину успели вытащить из воды, пока этого не почуяли другие акулы. Ей повезло: рядом кружил вертолет береговой охраны, который тут же доставил ее в больницу.
На рану наложили 300 швов, позднее для восстановления ноги потребовалась пластическая операция. Но Валери не жалела ни об этом, ни о других случаях, когда оказывалась на волосок от гибели. Вся ее жизнь была одним большим приключением. «Каждый раз, когда мы выходили в море, никто не знал, что нас ждет, что мы увидим, что с нами случится, — говорила она. — Мы просто отправлялись в нужное место, погружались в океан и оказывались в другом, чужом мире — и в те времена этот мир зачастую еще не видел никто».
Валери родилась в 1935 году в Австралии, но росла в Новой Зеландии, куда в поисках работы переехал ее отец. «У меня было прекрасное детство, — вспоминала она. — Я даже не догадывалась, какие мы бедные». Девочка играла в войну с местными ребятами (врагами, по ее словам, всегда были немцы), любила кататься на велосипеде и уже тогда была сорвиголовой: выучилась ездить, стоя на руле.
В 12 лет она заразилась полиомиелитом и попала в больницу. До появления вакцины из-за этой болезни умирали миллионы людей. И даже те, кому удавалось выздороветь, нередко оставались инвалидами на всю жизнь. Три недели девочка страдала от ужасной боли, а когда пошла на поправку, обнаружила, что больше не может ходить.
Ее перевели в реабилитационное отделение больницы для физиотерапии, которая оказалась мучительнее болезни. Медсестры ставили девочке компрессы и упражняли ее ноги — это требовалось, чтобы их рост не замедлился из-за полиомиелита и они остались одинаковой длины. «Было невероятно больно, — вспоминала Валери. — Но мне сказали, что выпишут только в том случае, если я смогу дойти до конца коридора». Она терпела боль, тренировалась изо всех сил и через два месяца сделала это.
Восстановление после болезни заняло несколько лет, а некоторые последствия полиомиелита так и не удалось преодолеть. Одна из рук девочки навсегда осталась немного короче другой, а ее плечи были чуть уже нормы. Она несколько месяцев не ходила в школу, не смогла наверстать упущенное и в 15 лет бросила учебу.
После школы Валери работала художницей в новозеландской государственной киностудии, потом вернулась в Сидней, где не бывала с трех лет, и устроилась иллюстратором. «Вообще, для меня найти работу было очень трудно, потому что тогда большинство коммерческих художников были мужчинами», — рассказывала она. Ее выручила причуда австралийского законодательства того времени.
В 1950-е годы Австралия ограничивала ввоз иностранных товаров, у которых имелась местная альтернатива. Поскольку под запрет попали даже американские комиксы, в стране появились фирмы, которые занимались их легализацией. Для этого они нанимали австралийских художников, которые перерисовывали их заново, добавляя местный колорит: например, эвкалипты вместо елок, которые были в оригинале.
Женщин на такую работу почти не брали, но Валери это не остановило. Поскольку рабочих рук отчаянно не хватало, а у нее было хорошее портфолио, ее согласились принять. «Босс сказал: «Такого красивого мужчины я сегодня еще не видел»», — вспоминала она.
Именно тогда Валери впервые заинтересовалась подводным плаванием. Ей с детства хотелось изучать животных в джунглях, но джунглей рядом не оказалось, зато до океана было рукой подать
Валери одолжила у соседа акваланг и научилась нырять. Затем ее увлекла подводная охота. Она принимала участие в соревнованиях подводных охотников и даже стала чемпионкой Австралии среди женщин. На одном из таких соревнований она встретила будущего мужа — Рона Тейлора.
Как и Валери, Рон был чемпионом по подводной охоте среди мужчин. Кроме того, он с давних пор мечтал снимать подводный мир на пленку. «Наверное, потому что у меня отец фотограф», — оправдывался он позднее. Кумиром Рона был австрийский водолаз Ганс Хасс, который одним из первых стал снимать кино под водой.
Рону не хватало средств на профессиональное оборудование, поэтому приходилось выкручиваться. Он позаимствовал у друга любительскую 16-миллиметровую кинокамеру и сам смастерил для нее водонепроницаемый кожух. Камера приводилась в действие заводным механизмом, причем завода хватало совсем ненадолго, а катушку с пленкой приходилось менять каждые две минуты.
Рон предложил Валери сниматься в его подводных фильмах (у Хасса, которому он стремился подражать во всем, эту роль исполняла жена). Съемка оказалась медленным и тяжелым процессом, который то и дело прерывался: то воздух кончится, то пленка, то завод. «Под водой происходит самое интересное, а Рон ничего не может снимать, потому что нужно снова заводить камеру», — описывала Валери их первые совместные работы.
Поначалу ее отношения с Роном были скорее дружескими, и она встречалась с другим мужчиной. «Но я знала, что с тем парнем у меня ничего не получится, — вспоминала она. — Он был музыкантом, притом очень талантливым, а я совершенно немузыкальный человек. Зато довольно неплохой ныряльщик. В итоге я однажды сказала Рону: «По-моему, тебе следует на мне жениться». Он так и поступил». Свадьбу сыграли в 1963 году.
Они продолжали нырять, нашли затонувший флагман Первого флота, на котором почти 300 лет назад в Австралию приплыли английские колонисты, и увлеченно охотились на рифовых рыб — пока не заметили, что перестреляли почти всех
«Я подумал: зачем я убиваю этих бедных беззащитных морских созданий? — рассказывал Рон. — Собрался, вернулся домой, даже не взвесив улов, и больше никогда не участвовал в соревнованиях для подводных охотников». С этого момента Рон и Валери полностью сосредоточились на съемке своих подводных приключений. Тогда этим занимались немногие, поэтому их кадры пользовались неплохим спросом.
В 1960-е Рон и Валери много снимали Большой барьерный риф, протянувшийся вдоль австралийского побережья — интереснейшее место, кишащее разнообразной живностью. Отснятые ролики продавали киножурналу Movietone, который показывали по всему миру. «Они платили нам по 24 австралийских фунта за пленку, — утверждала Валери. — Типичная зарплата в то время составляла 10 фунтов в неделю, так что это были хорошие деньги».
Они быстро заметили, что больше всего потенциальных покупателей интересуют кадры с акулами. «Они не брали ничего, кроме опасных морских животных, — объясняла Валери. — Зато когда среди акул плавала белокурая девушка в бикини — такое с руками отрывали».
Роль белокурой девушки среди акул отводилась именно ей, но это ее не пугало. «Такие вещи не вызывают у меня страха, иначе я, наверное, кое-что просто не смогла бы делать», — признавалась Валери. В отличие от нее, Рон боялся, но все равно лез в воду. «Убеждаешь себя, что опасности нет, — рассказывал он. — А потом удивляешься, как жив остался».
В 1965 году Рон и Валери сняли для Movietone фильм «Месть жертвы нападения акулы». Его герой демонстрировал перед камерой впечатляющие шрамы, которые оставили зубы большой белой акулы. В финале он настиг хищную рыбу с подводным ружьем и в отместку пустил в нее гарпун. «Хорошая акула — мертвая акула», — торжественно объявлял голос за кадром. Большинство зрителей даже не замечали, что вместо большой белой акулы убита безвредная акула-нянька.
Но кадр с большой белой акулой в фильме все же был. «Месть жертвы нападения акулы» — едва ли не первая кинолента, в которой удалось показать этого хищника. Рыба неожиданно подплыла к лодке Рона и Валери, когда они бросили в воду приманку. Пока акула рвала мясо, Рон сунул камеру в воду и принялся снимать.
«Месть жертвы нападения акулы»
Настоящая слава пришла к паре после второго фильма, который назывался «Синяя вода, белая смерть». Для него Рон и Валери девять месяцев снимали акул у берегов Южной Африки, в Индийском океане и на юге Австралии. «Обычный человек не дожил бы до конца первой недели», — шутила Валери.
В одной из самых напряженных сцен она подплыла к мертвому киту, которого пожирали длиннокрылые акулы. Сотни опаснейших рыб со всех сторон окружили ее и Рона, который следовал за ней с камерой. Чтобы пробиться, им пришлось расталкивать их руками.
Перед съемкой они читали воспоминания моряков, служивших на американском крейсере «Индианаполис». Когда в 1945 году его потопила японская подводная лодка, на людей, ожидавших спасения в открытом море, набросились акулы. Выжившие утверждали, что отпихивали приближающихся хищников от себя, и те оставляли их в покое.
Рон и Валери решили воспользоваться этим методом. Проблема заключалась в том, что никто не знал, сработает ли он. На всякий случай они условились не прекращать съемку, что бы ни случилось. Даже если на кого-то из них нападет акула, другой должен подхватить камеру и продолжить снимать.
К счастью, сопротивление действительно отбивало у акул интерес к людям. Но затея все равно едва не кончилась катастрофой. В какой-то момент проплывающая рыба выбила у Рона загубник акваланга. Он остался без воздуха, едва дотянул до защитной клетки и успел схватиться за нее до того, как потерял сознание.
После выхода «Синей воды, белой смерти» Рон и Валери стали самыми известными экспертами по акулам в мире. Когда через несколько лет режиссер Стивен Спилберг работал над фильмом «Челюсти», их пригласили снимать подводные сцены. Первоначально предполагалось использовать только настоящих акул, но Рон убедил Спилберга, что в некоторых сценах это невозможно. Для них пришлось построить механическую акулью голову.
У нее был не особенно убедительный вид, поэтому она редко задерживается в кадре надолго. Всякий раз, когда на экране видно всю рыбу целиком, — это одна из живых акул, снятых Роном Тейлором у берегов Австралии. Они куда меньше семиметрового чудовища из «Челюстей», поэтому для соблюдения масштаба в сцене нападения на водолаза снимался низкорослый каскадер, сидящий в очень маленькой клетке. На его фоне даже трехметровые австралийские акулы казались настоящими гигантами.
Последствия оглушительного успеха «Челюстей» застали Рона и Валери врасплох. Многие зрители приняли спилберговское чудовище за чистую монету. «Люди объявили акулам настоящую вендетту, — сетовал Рон. — Их стали истреблять, потому что считали, что эти рыбы действительно такие, как в фильме». Студия отправила Рона и Валери в пресс-тур по Соединенным Штатам, они выступали по телевидению и пытались убедить американцев, что бояться нечего, но все было напрасно.
Фрагмент фильма «Челюсти»
Пара продолжила сотрудничать с Голливудом, но от участия в съемках продолжения «Челюстей» отказалась. Теперь о них знал весь мир, и не было нужды идти на поводу у публики и продюсеров. О бесстрашных водолазах из Австралии и особенно о кольчуге для защиты от акул, которую они придумали, писали даже в Советском Союзе.
После «Челюстей» Рон и Валери все чаще призывали людей задуматься о защите подводного мира — и акул в том числе. Супругов нисколько не беспокоило, что в результате этого их стали реже приглашать на телевизионные программы (зрителям по-прежнему требовались рассказы о кровожадных монстрах).
В 2012 году Рон умер от лейкемии. После его смерти Валери написала несколько книг и, несмотря на возраст — 86 лет, — по-прежнему плавает. «Под водой я такая же быстрая, как в 20 лет, а на суше едва хожу, — говорит она. — Когда что-то удачно получается, так хочется, чтобы это видел Рон. Он бы, наверное, сказал, что я все делаю не так».
