Шесть лет назад полномочия по руководству подводным спортом в нашей стране были перераспределены между КПДР (Конфедерацией Подводной деятельности России) и РПФ (Российской Подводной Федерацией). В итоге государственной лицензией, дающей право на всю официальную деятельность – проведение чемпионатов, формирование сборных команд и т.д. – обладает именно РПФ. За эти годы накопилось порядком вопросов, которые мы задали бессменному руководителю РПФ – Анне Аржановой.
— Давай поговорим про Анну Аржанову. Читателям, я думаю, не безынтересно будет узнать, кто стоит у руля подводной власти в нашей стране. Анна родилась, жила, и дожила до поста президента РПФ. Как это все вышло?
— Я – экономист по образованию. Занималась я стрельбой, т.е. я вообще-то стрелок, а не подводник. Я мастер спорта по стрельбе из пистолета. В принципе, система в любом спорте очень похожая. Со своей спецификой, безусловно, но суть одна. Правила и принципы в спорте одинаковые. Занималась туристическим бизнесом, увлекалась подводной охотой и увлекаюсь до сих пор. Я себе хорошо ее представляю, эта вообще моя любимая дисциплина в подводном спорте. Даже, несмотря на то, что у меня самые большие проблемы в федерации именно с подводной охотой. С другими дисциплинами у нас нет таких проблем, потому что, наверное, они более спортивные, там нет как такого любительского направления. Для людей, которые в спорте, правила спорта более понятны. В подводной охоте очень сложно объяснить человеку, который на своем озере главный герой и лучший охотник всех времен и народов, что мы можем, конечно, привезти его в Хорватию, но он не подстрелит там ни одной рыбы. Не потому что, он плохой охотник, а потому что уровень спортивных достижений разный.
— Давай вернемся к Анне Аржановой и РПФ.
— Я была молодой максималисткой, которой были очень интересны новые необычные проекты. Была инициативная группа, которая задалась целью повысить уровень подводного спорта в стране. Я стала создавать новую современную организацию. У меня были возможности находить финансирование для команды – тогда это, может быть, был основной вопрос. Было собрание тренеров всех сборных команд, Там были я и Сташевский (Валентин Григорьевич Сташевский — президент Конфедерации Подводной Деятельности России). Я просто сказала, что могу обещать от имени РПФ, что основной состав сборной команды России будет выезжать на международные состязания за счет федерации. Валентин Григорьевич сказал, что он этого не может гарантировать. Вопрос был решен с точки зрения спортивной общественности. Начался новый этап…
— Сейчас всё улеглось с КПДР? Были ведь очень серьезные упреки в твой адрес.
— С точки зрения спорта, да, улеглось.
— А вообще?
— В принципе, да, но естественно, друзьями нас не назовешь..
— Поделил ли РПФ с КПДР зоны ответственности и власть? Или продолжается борьба за влияние в дайверском мире?
— На сегодняшний день дайвингу могут обучать где угодно, как угодно. Принимаются почти везде любые сертификаты. Из России, может быть, нет, но от организаций, которые себя хоть как-то зарекомендовали, да. Более того, во многих странах квалификация определяется чек-дайвом и карточка это не главное. РПФ занимается спортом, мы аккредитованы МинСпортом, существует законодательная база. Есть закон о спорте, спортом можем заниматься только мы официально. Можно, конечно, проводить чемпионаты мира по футболу. Вот, например, вы можете его провести. Но вам скажут, что вы с ума сошли. Вы не имеете права проводить, при этом вам никто не может ничего сделать. Ну, может, побьют вас футболисты. Этот чемпионат не будет признан Минспортом. Тем не менее, вы можете его объявить.
— Для тебя руководство РПФ – это амбиции, власть, деньги, самореализация?
— Это огромный опыт в жизни, в общении с людьми, в политике, общественной жизни. Приходится общаться со многими людьми, приходится проходить огромное количество препонов, ты очень многому учишься. Если взять Анну Аржанову 7 лет назад и Аржанову сейчас, это два разных человека. Тогда это была максималистка, очень часто принимающая резкие решения, которые зачастую были неправильными, но на тот момент я считала, что все делаю правильно. Сегодня я стараюсь более чувствительно относиться к людям. РПФ — это моя жизнь. Это всё: амбиции, опыт, моя работа. Деньги? Пока, нет. Может, когда-нибудь. Никогда этот вопрос не стоял на первом месте. Деньги нужны для того, чтобы развивать федерацию, потому что я – лицо федерации. И насколько мощнее будет федерация, настолько будет красивее мое лицо. Для этого мне нужны деньги, безусловно. Потому что нельзя сделать что-то без наличия этих денег. Деньги, как таковые для обогащения лично Аржановой , это не очень интересно, потому что мое казино , мое хобби, моя работа и моя жизнь – это федерация. Плохо это или хорошо, сумасшедшая я или несумасшедшая, нравится это кому или не нравится, — это так. Это и мое развлечение, куда я все деньги трачу, потому что оттого, что происходит в этой организации, я получаю и удовольствие, и огорчение , и всё остальное. Это моя жизнь.
— Скажи, РПФ – это ступень для чего-то дальше? Есть идеи, чем заниматься дальше в жизни или твоя будущая жизнь будет связана с РПФ?
— Идеи есть и более интересные в других сферах. Это не значит, что я откажусь от идеи РПФ, потому что, пока я несу ответственность за все то, что я создала, есть люди, которые зависят, в том числе, от меня. Бросить это все, даже если что-то сейчас изменится в моей жизни, я смогу тогда, когда пойму, что все это не развалится, а это очень тяжело. Для меня это очень важно. Что касается будущего, поживем увидим.
— У меня есть специальный вопрос. Твоя главная удача и главный промах за всё время руководства РПФ?
— Наверное, промах- это то, что я уже сказала, что с некоторыми людьми я была слишком резка и это было зря. Есть люди, с которыми уже не построишь тех отношений, ты их не вернешь. Мне жалко этого. Самая большая удача… Наша федерация одна из лучших по оценкам того же Минспорта, по оценкам многих моих соратников из других федераций. Мы стараемся всегда идти впереди. Иногда это получается в разрез с сегодняшними интересами общества, потом выясняется, что мы были правы, это всегда приятно. У нас была история, когда в 2007 году мы отстранили спортсменов за нарушение допингового кодекса от чемпионата России за то, что у них были найдены следы от уколов. По закону это запрещено, хотя допинга у них не нашли.
— А если это нужно по медицинским показаниям?
— Нужны справки, это все оформляется специально. Более того, есть мнение, что если тебе плохо, то не надо участвовать в чемпионатах Мира, Европы и т.д. Если тебя по медицинским показаниям колют внутривенные препараты и т.д., все это оформляется врачами, присылаются документы в федерацию и т.д. Есть вещи, которые обязательны к исполнению. Приехали спортсмены с синими венами на чемпионат России. А в Италии на тот момент действовал Уголовный Кодекс. Применение допинга каралось вплоть до Уголовного наказания. Мы отстранили спортсменов, был жуткий скандал. Меня вызывали ко всем , что мы не имеем права и вообще как же так своих собственных спортсменов отстранить от соревнований . Я сказала нет. Я везу в Италию, где будет чемпионат Мира по всем подводным дисциплинам , 100 спортсменов. Рисковать из-за троих этой сотней спортсменов я не буду. Мы их не повезли, они были дисквалифицированы на 2 года. Через полгода наших спортсменов начали ловить тем же самым на Кубках Мира, пошли скандалы международные. Через год скажут, что подводники, мол, какие прогрессивные. Я считаю, что федерация получилась довольно удачная. Наверное, самое неудачное в ней – это подводная охота. Мы не находим пока общего интереса с массовой подводной охотой, чего очень нужно достигнуть. Нужно понимать, что любая свадьба, она все ровно должна быть на интересах любовных или финансовых.
— По поводу финансовых интересов. Перейдем к тому, что беспокоит каждого налогоплательщика и профессионального спортсмена-подводника в нашей стране. Где деньги и куда смотрит власть?
— С деньгами ситуация такая. На 2010 год на все виды спорта, которые культивирует РОСТО, в Министерстве спорта выделяют какую-ту сумму денег, например, я не помню точно, 20 000 000 рублей. И уже именно РОСТО по своим федерациям в зависимости от того, кто сколько ездит и какие медали приносит, распределяет эти деньги по году, то есть по каждой федерации. Вот они говорят, к примеру, на подводный спорт – 3млн. И эти деньги министерство спорта выделяет на конкретные затраты – билеты на международные состязания, долевые взносы и т.д. Что мы можем сделать за эти деньги? У нас в течении года существует выезды на чемпионаты мира, Европы по плаванию в ластах, по ориентированию, по подводной охоте, по регби. И надо как-то их распределить.
— Сколько команд, интересно, по подводному регби у нас в России?
— Мало, конечно. Мы не можем сравнивать команды регби, в которых всего-то от силы 200 человек в России, и плавание в ластах, которым занимаются тысячи и которое приносит нам золотые медали на международных чемпионатах. Естественно некий приоритет отдается плаванию в ластах и ориентированию. У нас на чемпионатах по плаванию в ластах выступают порядка 20-25 регионов.
— Давай пофантазируем. Предположим регбисты будут брать золотые медали на Чемпионатах мира. Регбистов, ты говоришь 200 человек во всей России. С другой стороны под триста тысяч подводных охотников, из них коло 1000 профессиональные спортсмены, выступающие на соревнованиях. Но подводная охота у нас медали не берет на международных состязаниях. Соответственно государство финансирует самый «медальный» спорт — регби. Но кому это важно? Двумстам регбистам? Парадокс. А на чемпионаты по подводной охоте денег нет.
— Объясню почему финансируется в основном плавание в ластах, потому что это прежде всего конкретный спорт, там дети в спортивных школах учатся плавать, они тренируются с утра до вечера и не в состоянии самофинансировать себя. Это не взрослые люди, которые работают и занимаются плаваньем в свободное от работы время. Также есть взрослые спортсмены, которые полностью себя посвящают этому виду спорта. Стоит также учитывать, что это циклический вид спорта, как плаванье или бег. Надо каждый день заниматься, особенно это касается тех, кто участвует в марафонах, плавают на длинной и средней дистанции, они начинают сезон в декабре или в ноябре ,если они этого делать не будут ,значит они не победят. Этот вид сорта приносит здоровье детям и соответственно имеет некий приоритет с точки зрения бюджетного финансирования.
— В этом году, в ходе моего общения с представителями крупного отечественного подводного бизнеса, часто возникал вопрос об отношениях бизнеса и спортивной федерации. Мы сейчас живем в век открытых тендеров, аукционов и прозрачной системы госфинансирования. Возникает вопрос: к примеру, я, Василий Пупкин, хочу быть спонсором нашей команды. Где объявление о тендере, где его условия? Куда я должен подать свою заявку, чтобы мне официально ответили: Да, Вася Пупкин, вы официально получается звание генерального спонсора российской сборной по подводной охоте, потому что вы дали денег больше, чем Петров или Сидоров. Вы имеете право публично заявлять о том, что вы спонсор сборной, использовать это в своих коммерческих интересах и т.д.
— Вопроса так никогда не стояло, чтобы кто-то дал больше денег и была бы драка за право финансировать сборную.
— Может быть завтра появится какой-нибудь амбициозный человек или компания, которые заявят о своем желании. Было бы правильно, чтобы условия спонсорства по российским чемпионатам и международным состязаниям были объявлены РПФ открыто до марта месяца, чтобы все компании, желающие получить официальный статус, имели равные права и возможности. И 1 мая официально объявить: компания Пупкина предложила сборной России какие-то условия, а других предложений не было, федерация согласилась принять предложение этой федерации; ну, а в следующем году, мы предлагаем всем, предъявить свои желания до какого-то числа. В случае не заявления, выигрывает тот человек, который хоть что-то предложил.
— У нас нет каких-то супер спонсоров, которых мы не могли бы потерять, у нас приветствуется любое партнерство и спонсорство, потому что его очень мало. На сегодняшний день то, что дает бюджет – это примерно 10% от того, что нужно.
— А как у них заграницей? На крайнем Чемпионате мира, генеральным спонсором был Mares. Почему именно этот бренд был выбран?
— Mares сначала связался с Хорватской федерацией, а CMAS (Всемирная Подводная Федерация) не возражал.
— То есть решение остается за страной, которая проводит чемпионат?
— Фактически! Хотя в документах написано, что решение по спонсорству все равно за президентом CMAS.
— На нашей планете есть ещё множество структур, которые пытаются регулировать подводную деятельность. PADI – совершенно понятная коммерческая структура, умело зарабатывающая деньги. А у CMAS больше духа спорта, больше каких-то мифов и легенд про Кусто и прародителей дайвинга на Земле. Но у CMAS слабовато с пиаром и информационной активностью, мало кто знает, чем живет эта Федерация. Во французском CMAS какой-то раскол уже пошел я слышал…
— CMAS как раз на Франции практически и держится. Это единственная страна, в которой к CMAS относятся на уровне закона, и больше всего именно французы покупают у них дайверские карточки, больше 70% всех выпускаемых карточек. То есть там можно заниматься по PADI, по NAUI , но карточку CMAS ты иметь обязан. Но сегодняшняя ситуация состоит в том, что на нашей планете принимают любые карточки. Например, немцы не покупают карточки CMAS, потому что везде можно пользоваться карточками Немецкой Федерации. И тенденция сейчас складывается такая в дайвинге, что во многих странах и во многих клубах просто проверяют квалификацию человека, и не имеет значения, какая у него карточка. Все идет к тому, что скоро мир вообще откажется от карточек. Будут некие системы обучения, ассоциации, которые будут признаны лучшими в некой стране. Не знаю, когда это дойдет до России, потому что у нас есть проблемы с качеством обслуживания и с системностью.
— У нас ведь принята государственная сертификация услуг в области дайвинга, насколько я понимаю? Госты по дайвингу. Не так ли?
— Госты — это вообще ничего. Они ничего не регулируют, им можно следовать или не следовать. Есть некий гост, но сам российский потребнадзор не обращает на это внимание, то есть каждая организация может придумать свои стандарты и по этим стандартам делать, что хочет. Идет погоня за деньгами, люди торгуют сертификатами. И здесь очень сложно говорить о конкуренции, ведь это бизнес. Здесь, кто дешевле предлагает, тот и получает больше. И нет никакой системы, регулирующей эти отношения. И те люди, которые выдают эти сертификаты, они ничем не рискуют. Если покупатели сами захотели без всякой подготовки заняться дайвингом, то это уже они сами берут за свою жизнь ответственность. А продавцы сертификатов получили свои деньги и всё, никто их не может ни в чем обвинить.
— У CMAS есть вообще идеология развития? Насколько я понял, мы идём к децентрализации, то есть в каждой стране своя федерация, которая свободно регулирует ситуацию, и нет смысла иметь некую всемирную структура, потому что
ментальность разных регионов может препятствовать этому из-за разных идей и подходов. В части организации международных соревнований – федерации должны иметь некий координационный центр, который просто созванивается со всеми и договаривается насчет проведения чемпионата.
— В CMAS существуют стандарты обучения. Эти системы обучения, в принципе, ничем не отличаются от всех других. И каждая федерация, которая вступает в СMAS, подписывает договор, что она будет поддерживать эти стандарты. Национальные федерации одновременно разрабатывают свои законы. СMAS не требует ничего от федерации, кроме выполнения своих стандартов.
— А как они фактически это проверяют?
-Никак.
— Если мы говорим о том, что существуют и национальные сертификаты, которые тоже почти везде принимаются, то функция CMAS до конца не ясна.
— Но, на мой взгляд, коммерческая структура, как PADI и общественная организация, как СMAS не могут соревноваться. CMAS некоммерческая организация, у неё нет своих денег, их никто вкладывать в нее не будет. Потому что для того, чтобы сделать бизнес, построить маркетинг, рекламу и т.д., нужно изначально в это вкладывать и строить стратегию. Если говорить о PADI – люди вложили деньги, люди заработали. Общественная организация, несмотря ни на что, будет всегда проигрывать коммерческой организации.
— А есть ли у СMAS молодой фронт? Потому что, как мы видим, возглавляют эту организацию люди, которые уже достигли достаточно зрелого возраста.
— Есть проблемы управления, надо их решать. Как любая общественная организация, она очень сложна в управлении, есть люди старой формации, которые не хотят ничего менять.
— Кроме Франции, на ком ещё держится СMAS?
— СMAS состоит из спортивной, научной и дайверской части. У СMAS проблемы с наукой, но это не их вина, раньше, когда он занимался наукой, государство не занималось этим. А сейчас во всём мире существует тенденция, что любыми научными разработками занимается государство. Поэтому общественная структура может только там участвовать, но не может быть законодателем этого устройства. Она вынуждена подстраиваться под государство. Единственное, что может CMAS — это заниматься экомониторингом. Фактически в CMAS остается спорт и дайвинг. А что касается стран, кроме Франции — это Китай, Япония, Корея. Их достаточно много на самом деле.
— А сколько вообще стран-членов CMAS?
— Порядка 100 стран.
— И все имеет равные права голоса?
— Да ,все они равны. Даже те, кто не имеет ни одного спортсмена, ни одного драйвера, все имеют одинаковые права.
— Вернемся к подводной охоте в CMAS. Образование новой французской федерации подводной охоты произошло не на ровном месте — французская федерация и французский СMAS резко отнеслись к подводной охоте, решив вывести её за спорта. И подводным охотникам ничего другого не оставалось, как сделать новую федерацию, которая по законам Франции через 4 года получит разрешение представлять Францию в соревнованиях. Известно, что и внутри CMAS периодически возникают всплески активности по поводу того, что охоту надо закрыть. Прокомментируй эту ситуация, пожалуйста.
— Это была ассамблея 1993 года, точно не помню. Была высокая активность «зеленых» партий. И CMAS, ради продвижения в олимпийскую программу, решили предпринять какой-то шаг, чтобы завоевать общественное мнение. Была попытка отказа от подводной охоты. Но на самом деле это решение быстро изменили, потому что подводных охотников в мире очень много, и запрет на этот вид спорта не помог бы CMAS продвинуться. Это был ошибочный подход.
— То есть, сейчас в СMAS нет никаких придирок к подводной охоте? Никто не выявляет желание об отмене этого спорта?
— Нет, там сейчас другая проблема. Поскольку, существуют 8 дисциплин подводного спорта, люди все с очень разным менталитетом. И за счет этого получается всё, как у лебедя, рака и щуки. Не получается найти золотую середину. Права у всех одинаковые и у каждой федерации есть свои приоритеты.
— Все высоко оценили хорватов, которые замечательно подготовились к чемпионату мира по подводной охоты на Малом Лошине. И потратили на это явно много денег.
-Всё Mares.
— Mares? Ничего себе. Так много денег дали?
— Да и деньги и обеспечение. Есть ещё такой важный момент как волонтерство. Во многих странах для человека почетно на два дня предоставить свою лодку, съездить на соревнования. При этом у них даже мысли не возникает взять за это деньги.
— Мы уже говорили о Василии Пупкине с его спонсорством, но так же было бы здорово, чтобы вопрос о волонтерстве был поднят на сайте РПФ, потому что кто-то, может быть, готов реально предложить свою помощь и в этом. Просто эти люди не знают о том, что их услуги востребованы. Может быть, кто-то хочет дать свои катера в помощь своей спортсменам своей страны.
— Ну вот, к примеру, в следующем году мы бы хотели на дальнем Востоке провести международные соревнования по подводной охоте. Но опять же возникает вопрос, кто будет финансировать всё это и помогать техникой, оборудованием?
-Я не поленился, открыл бюджет итальянской подводной федерации, который, кстати, выложен в открытом доступе у них на сайте. Там очень внушительная сумма, я удивился. Мне понравилась одна из глобальных строчек прихода денег – это спортивные лотереи. И поскольку я понимаю, эта та модель, которая позволяет многим федерациям в Европе финансировать свою деятельность. Видимо, они получают какую-ту часть от всеобщей спортивной лотереи либо выпускают свои лотерейные билеты. Какая у нас ситуация? Какие у нас есть способы честного изъятия денег у населения федерацией?
— Это не коммерческий механизм, эта основная модель, на которой живут все основные организации с мире, то есть это взносы. Нет ни одной федерации в мире, в которой спортсмены, участвующие в соревнованиях, не платят какие-либо взносы. Если мы говорим об итальянской организации, то они собирают взносы с каждого человека, который вообще занимается подводной деятельностью, у них не возникает вопрос почему??? Это у них считается нормой. Этих людей миллионы, а платят они по 13 $ в год, и, имея такие взносы, можно прокачать эту федерацию до совершенства.
— Есть люди, которые не имеют отношения к спорту, они обычные подводные охотники, им просто хочется иметь азарт, кто первый, кто второй, они делают свои чемпионаты. Я клоню к тому, что в системе должна быть логика — зачем мне карточка? Например, чтобы я точно знал, что я хороший парень, я целенаправленно сдал взнос за то, что я охочусь на рыбу в своей стране, чтобы меня правильно идентифицировали рыбинспектора, что я ныряю как сертифицированный любитель, а не как браконьер, чтобы набить себе рыбы. Вот что я должен понимать, например. У меня такое ощущение, что РПФ очень далека от народа, вам больше интересны спортсмены-ластовики, которые медали приносят. Проще управлять этой спортивной настройкой, а народ – это не ваш профиль. Какая миссия у РПФ ?
— Проблема действительно есть в отсутствии обратной связи. Это наша вина. РПФ открыто для всех людей, готовых работать. У нас нет таких строгих правил, как на чемпионате Европы, к примеру. С одной стороны федерация открыта для всех, но с другой, все идеи, которые предлагает инициатор региональных или общероссийских соревнований, не должны выходить за рамки правил.
— Последние годы обсуждался вопрос, что надо всё-таки сертифицировать подводную охоту. Участились травматические случаи, надо образовывать граждан. Что происходит в этой связи?
— Существует комиссия по подводной охоте, есть программа обучения и инструкторов по подводной охоте, и самих подводных охотников. Другой вопрос, что многие подводные охотники – амбициозные люди, считают, что они не нуждаются ни в каком обучении, они все сами знаю, всё замечательно. У российского человека врожденное плохое отношение к взносам, сертификациям, экзаменам. Членский взнос платить никто не хочет, и не важно почему, просто не хочет. А нельзя что-то сорганизовать, если у тебя нет средств. Вот такой замкнутый круг. Мы пытаемся сейчас придумать какие-то пряники, чтобы людям было интересно и выгодно стать членами Федерации. Но поскольку нет проблемы в принципе с агентством по рыболовству, то этот пряник придумать очень сложно. Что мы можем им дать? По закону все могут плавать где угодно, стрелять сколько вздумается и все за даром.
— Показателен опыт Прибалтики. Просто приняли тотальное решение, о том, что человек, находящийся со снастью, удочкой или ружьем на водоеме, должен иметь «корочку» с наклеенной годовой маркой. Марка стоит 10 долларов, условно говоря. Если нет марки – ты не рыболов, ты вообще не имеешь право рыбу ловить в этой стране, ты- никто. Ты – человек, который добывает ее незаконным способом. Собранные деньги идут на зарыбление, очистку берегов и т.д. Это первое. А второе – это частные озера. Вот два пути, по которому все страны мира идут, частные водоемы, федеральные «корочки». Но для этого нужна государственная воля ,последует социальный взрыв. И если всех обязать специально иметь «корочки», скажут, какие еще «корочки»!? Мы как ставили сетки, так и будем ставить. У нас все общее, все ничейное и никому не нужное. Пряник обязательно нужно придумать. Причем, чтобы я лично сам постучался и сказал, что я первым хочу эту корочку. Дайте мне эту корочку,я хочу обязательно ее иметь, потому что у меня тут бонусов столько, а лучше еще доплатить и какую-нибудь безлимитную карточку оформить.
— Может быть подводные охотники сами могут подсказать, какие пряники были бы им интересны. Будем рады всем идеям. Но все идеи работают, когда есть большое количество сознательных людей, которые понимают важность преобразований и эволюции. Например, уже есть договоренность со страховыми компаниями по страховкам подводных охотников, членов федерации. Но чтобы снизить взносы, нужно достаточно большое количество участников опять же. Чтобы подводный охотник, занимаясь на водоеме, был застрахован. На охоте всякое бывает. Это очень важный вопрос. И мы к нему готовы на сегодняшний день. Для того, чтобы запустить механизм, опять же нам нужны члены. Мы готовы объявить: «ребята, давайте, мы готовы эти карточки выдавать. Туда будет включаться всё, что можно, в т.ч. и страхование». На сегодняшний день эта система готова к тому, чтобы работать. Но как людей убедить, чтобы они попробовали хотя бы вот этот пряник.
— Я уже коснулся проблемы дистанцирования РПФ от общественной жизни. Еще одним следствием этого стала потеря интереса подводного сообщества к официальным соревнованиям ,проводимым РПФ. . Если раньше чемпионат России привлекал всеобщее внимание, чемпион России – звучало гордо, то сейчас все не так. Люди не видят рейтинга, количество участников не превышает 30-40 человек, большая часть из которых местные жители. Все это снижает статус. Непонятно также как добиться нужного рейтинга, чтобы отобраться в международную сборную России. Ситуация патовая: падает интерес и общества, и спортсменов и спонсоров.
— Действительно, по подводной охоте мы сталкиваемся с очень большими трудностями. Часто люди не понимают и не знают, что такое Чемпионат России, поскольку их сейчас много – официальный, проводимый нашей федерацией, неофициальные проводимые другими федерациями – РФПР (Российская Федерация Подводного Рыболовства) и другими. Если их существует несколько, какая разница в каком участвовать. Лучше поехать туда, где проще рыбу добыть, чем туда, где нужно с Кузнецовым (Михаил Кузнецов – многократный чемпион России) состязаться. Люди приезжали на чемпионат России и не брали ни одной рыбы. И они больше не хотят на него приезжать, потому что правила жесткие. Считают себя профессиональными подводными охотниками, приезжают на соревнования, получают «баранку», а то и минус, и больше не едут, т.к. они понимают, что и позориться не хочется, и сделать ничего на сложных и глубоких акваториях они не могут. И это не их вина, просто именно эти акватории позволяют выявить сильнейших для сборной России и дальнейшего выступления на чемпионатах Европы и мира. На международные соревнования, не имеющие статус Чемпионата, мы можем любого человека отправить. Он должен подписать статус спортсмена. Это важно не для нас, а для того же допинг-контроля. Если вдруг он там что-то съел, его поймают на допинг-контроле, он должен иметь договор с Федерацией, что он понимает вообще понятие «допинг». Если человек выезжает на международные соревнования, он, так или иначе, представляет Россию. Туда может поехать любой человек, без ограничений, он должен пройти минимальные формальности. Что касается чемпионата Мира, то туда можно отобраться только на Всероссийских соревнованиях, являющихся отборочными. В Краснодаре с Кузнецовым тяжело соревноваться, он профессиональный спортсмен, а у очень многих подводных охотников это просто хобби. Встречаю я как-то раз одного охотника и он мне говорит: «Я бронзу взял на чемпионате в Астрахани» Я говорю: « Это больше развлечение, чем соревнования. Глубина метра 1,5, щук, карпов, сомов навалом. И нет никаких сложностей.» Естественно, людям, которые просто являются любителями скучно выступать на чемпионате России.
— Ну и где рейтинг участников всероссийских соревнований? Никто не знает где он. «Питерские» делают свой рейтинг, по привычке спорят с Федерацией федеральной, у черноморцев тоже свои амбиции. Единственное, что способно всех объединить это честный и понятный общероссийский рейтинг. Как в теннисе – первая ракетка мира, двадцать первая….
— Я не знала, что это настолько важно. Потому что обычно по основным соревнованиям, по первым местам видно, кто есть кто. Зимой я попрошу, чтобы комиссия сделала рейтинг. Думаю, что к концу года , как раз кстати должен восстановиться сайт- это мое «больное» место, услышу, что рейтинг сделан. Я не думала, что нужен рейтинг, притом, что в соревнованиях участвует около 30 человек. Можно ввести в официальный календарь соревнования в пресной воде, условия на которых не являются отборочными на чемпионат мира. Сделать отдельный пресноводный рейтинг, присваивать разряды – это можно. Но мне нужны люди из регионов, которые будут соревнования проводить по спортивным правилам. Должно быть нормальное судейство, чтобы было ясно откуда люди рыбу берут. Потому что основное в соревнованиях спортивного принципа – это «фэйр плэй», то есть честная игра. Иначе всё это не имеет смысла, нельзя спорт превращать в фарс. Либо это условия, в которых люди одинаково соревнуются и доказывают, кто лучший, либо это просто праздники на свежем воздухе. Если нарушаются спортивные принципы , то спорта нет. Есть массовое увлечение подводной охотой и есть спорт, как эталон высших достижений. Как Федерация, мы отвечаем за развитие спорта, мы не можем контролировать неорганизованные массы.
— Есть идея сделать Большой Российский Суперкубок, на котором РПФ будет одной из равноправных федераций. Кубок по строгим правилам. Его нельзя будет назвать «междусобойчиком» или фестивалем. Пригласим все действующие федерации – РФПР, питерцев, калининградцев и т.д. Каждый год будем менять акваторию и принимающую сторону. Необходимо объединительное мероприятие под всеми флагами, при общем равноправии. Важно сделать такое событие, чтобы люди, которые «варяться» внутри своих регионов, которые участвуют только во внутрирегиональных состязаниях, получили бы приглашение раз в год собраться на интересное и главное представительное соревнование. Насколько РПФ готова сказать «да»?
— РПФ готова к любому мероприятию. Нужно только понять формат — если мы не включаем это в календарный план, то не присваиваем разряды…
— Или включаем?
— Если мы говорим про календарный план, здесь мы начинаем попадать в кучу рамок и условностей, которые должны быть соблюдены. Это могут быть соревнования не в рейтинге отбора на международные соревнования. Но мы присваиваем разряды, вносим в календарный план Минспорта, т.к.. соревнования, внесенные в их календарь, позволяют давать разряды. Здесь возникает еще вопрос: все участники должны быть в общей базе спортсменов РПФ, сдавать членские взносы. Они могут быть параллельно в любой другой федерации, у нас нет с этим проблем. Но если ты участвуешь, то в базе должны быть твои данные. Сейчас мы активно занимается формированием базы, без которой, кстати, и рейтинг не возможно подсчитать. Создается программа, где все соревнования отражаются в единой базе. Если тебя нет в этой базе, то и в соревнованиях ты не отражаешься. Условно говоря, если первые три места заняли спортсмены, не значащиеся в базе, у нас пустой пьедестал(смеются). Поэтому мы готовы к разным вариантам, которые помогут развитию подводной охоты в целом.
— Ответ понятен. Часто мне задают вопрос амбициозные спортсмены: «Я готов участвовать в соревнованиях РПФ. Я готов биться за рейтинги. Что нужно, чтобы пробиться в сборную?» Как была сформирована сборная этого года? Как она будет формироваться в следующем году? Где гарантии, что человек будет занимать второе или третье место по рейтингу и поедет на чемпионат мира?
— В этом году у нас Кузнецов и Уткин – заняли первые два места в рейтинге. Дальше спортсмены, которые были третьими, четвертыми, пятыми — все по каким-то причинам не смогли поехать. В итоге было предложено сильнейшим из первой двадцатки приехать за свой счет в Хорватию и уже там непосредственно пройти итоговый отбор. Поскольку не понятно, кто лучше из новичков адаптируется на незнакомой акватории. Уткин с Кузнецовым в Хорватии уже соревновались не раз, им проще. А новички могут и минусы заработать. В общем с третьим в Хорватию был большой вопрос.
— А как же Владимир Докучаев?
— Докучаев не должен был ехать. Он заслуженный спортсмен, который много раз выступал на международных соревнованиях в Хорватии и имеющий опыт, он должен был ехать при условии, что он выступит хоть на каких-нибудь всероссийских соревнованиях. Докучаев- спортсмен, который реально мог бы хорошо выступить. По закону мы не имеем права брать спортсмена, который не участвовал во всероссийских соревнованиях.
— Как будет формироваться сборная в 2011 году? Когда мы поймем, кто поедет на чемпионат Европы в следующем году?
— Чемпионат России 2011 проходит либо во время, либо после чемпионата мира. Поэтому ,естественно, учитываются результаты 2010 года плюс соревнования, которые пройдут в следующем году. Скорее всего, вакансия будет опять по третьему месту. В этом году сборная была «сырая». Когда выяснилось, что Докучаев не участвовал в соревнованиях и мы не можем взять его на чемпионат мира (выяснилось в конце июля), Антонов (Павел Антонов – старший тренер Сборной России) срочно стал обзванивать людей, которые могут приехать и там уже на месте определить, кто будет выступать за сборную. В этом году мы можем уже сейчас объявить, что у нас опять же будет проводиться отбор по соревнованиям 2010 года, которые будут учитываться и соревнования, которые будут проводиться до чемпионата Европы. Пока сроки чемпионата Европы не определены, место тоже не определено. Скорее всего это будет Алжир.
— А мы никак не можем заявить Краснодарский край?
— Краснодарский край… Боюсь, что нет.
— В связи с чем? Я думаю, если бы мы заявили, то мы бы нашли спонсора в стране.
— А если заявим и не найдем спонсора?
— Для этого нужно заранее искать спонсора : « Вы хотите, чтобы мы заявили чемпионат Европы в нашей стране!?». Пока не объявишь, то не будет понятно. Потенциально это возможно, потому что, конечно же, чемпионат Европы на территории – это было бы хорошее мероприятие, это бы привлекл
