Shallow Water Blackout (SWB) — потеря сознания при нырянии с задержкой дыхания в результате недостатка кислорода.
Потеря сознания чаще всего наступает в интервале до 5 метров от поверхности, когда расширяющиеся легкие высасывают кислород из крови ныряльщика. Блэкаут наступает быстро, неожиданно и без предупреждения. Как правило, жертвы этого явления умирают, так и не осознав, что же произошло…
«Потеря сознания на всплытии» — реальная угроза для подводного охотника
К сожалению, в последнее время явно проглядывается тенденция к увеличению числа несчастных случаев, происходящих с подводными охотниками на различных водоемах. Причин этому может быть множество. Рост популярности подводной охоты, и, как следствие, увеличение числа подводных охотников, и развитие средств транспорта и коммуникаций, которые наряду с повышающимся уровнем жизни позволяют многим из нас забираться в совсем уж экзотические места и охотиться в непривычных условиях.
И, к большому сожалению, многие из нас вынуждены приобретать опыт охоты в новых для себя водоемах самостоятельно. Преодолевая при этом на своем пути множество преград и опасностей, многих из которых можно было бы избежать, если бы охотники имели бы больше возможностей делиться друг с другом знаниями и опытом, полученными ими во время преодоления этих самых «преград и опасностей».
И поэтому в последующем я постараюсь посвятить различным аспектам безопасности на воде большое количество статей.
В настоящее время статистика несчастных случаев связанных с водными видами спорта такова:
10% — подводная охота, фридайвинг
13% — дайвинг
27% — купание
1% — водные лыжи и вейкборд
4% — виндсерфинг и кайтсерфинг
4% — водный мотоцикл
29% — другие водные увлечения
12% — пляжные аттракционы
Как можно видеть, подводная охота и фридайвинг стоят на пятом месте, SCUBA-дайвинг на третьем. Конечно же, эти виды underwater activities сильно отстают по смертям от обычного купания и идут практически наравне с гибелью людей на пляжных аттракционах, но все равно статистика заставляет задуматься. Наша задача описать различные категории несчастных случаев и дать определенные рекомендации, которые возможно спасут кому то жизнь.
В этой статье я хотел бы исследовать такое опасное явление как Shallow Water Blackout или «Потеря сознания на всплытии». Причем я практически не коснусь медицинских и физиологических аспектов этого синдрома, поскольку достаточно много материалов об этом уже опубликовано, а опишу его ситуационный аспект. То есть я приведу рассказы трех различных подводных охотников, в разное время и по разным причинам испытавших на себе это, зачастую смертельно опасное, явление. Хочу заметить, что описания всех трех инцидентов полностью правдивы, потому что я лично давно и хорошо знаю двоих «пострадавших», а третий случай произошел со мной самим. Ну и к тому же подобные случаи, увы, не единичны и практически всегда инциденты происходят более-менее схожим образом.
Рассказывает подводный охотник Ковальчук Олег
Это была одна из множества моих поездок в тропики на охоту. В этот раз мы поехали в Индонезию с целью поохотиться на тунцов и больших каранксов. Мы вышли в море примерно в 10:00 и были на месте минут через 40. Примерно в 11:00 я был уже в воде. Место нашей охоты всегда отличалось довольно тяжелыми условиями для ныряния, но часто встречающиеся здесь хорошие трофеи с лихвой окупают все трудности. Основную трудность и опасность при охоте в этом месте представляют собой мощные приливно-отливные течения и большие беспорядочные волны, которые возникают, когда направление ветра противоположно направлению течения.
Вся охота идет на очень интересном рельефе вдоль берега небольшого островка и обрываются до пятидесятиметровой глубины крутыми склонами с небольшими уступами. В условиях постоянно меняющихся течений мы достаточно часто меняем место охоты внутри этого довольно ограниченного hunting site, стараясь все-таки охотиться там, где скалы создают некую тень и защищают нас от слишком уж сильных течений. В этот раз на лодке было пятеро охотников (а это довольно таки много) и мы не могли менять место охоты так часто, как хотелось бы, поскольку слишком много времени уходило бы на сбор всех охотников из воды и выброску на новое место. Поэтому мы меняли место охоты не сразу, как только условия охоты ухудшались, а еще какое-то время старались добыть рыбу, борясь с сильными течениями, относившими нас от облюбованных мест. Это был не слишком удачный день для охоты. На протяжении нескольких часов я раз за разом совершал довольно глубокие нырки (17-22 метра, а порой и до 24-25 метров), но не видел абсолютно ничего достойного выстрела. К пяти часам вечера, не смотря на то, что с утра я чувствовал себя хорошо, начала накапливаться усталость.
Основными причинами усталости были постоянная работа ластами на поверхности и невозможность полноценно отдохнуть, большое количество нырков (к этому моменту на моем Suunto D3 было зафиксировано порядка 70 нырков) и чересчур жесткие для меня ласты C4 Falcon-30 (средняя жесткость), порядком забившие мышцы ног. Температура воды была 27 градусов, прозрачность – порядка 16-17 метров, на мне был 3-мм дайверский гидрокостюм. Я был вывешен на глубину 17-18 метров, на мне был резиновый грузовой пояс с тремя килограммами груза. Сначала я повесил на пояс 4 кг, но когда начал нырять за 20 метров, то почувствовал, что выходить с этой глубины стало тяжело, и поэтому снял с пояса 1 кг.
В пять вечера я вышел на край небольшого плато, которое находилось на глубине примерно 17 метров. Края плато уходили вниз небольшими ступенями шириной 5-7 метров. Я в очередной раз нырнул и повис в воде на глубине примерно 15 метров, как раз над свалом. Через несколько секунд я увидел какое-то движение на одном из уступов расположенном значительно ниже меня. Судя по силуэту рыбы, было понятно, что это группер приличных размеров (обычно я не стреляю групперов), но в этот «пустой» день мне хотелось добыть уже хоть что-нибудь большое. Поэтому я слегка подтолкнул себя ластами и начал, практически не шевелясь, падать вниз. Опустившись до глубины 20 метров, я понял, что группер значительно больше, чем мне показалось сначала. Я оценил его вес примерно в 30 кг. Я направил свое тиковое ружье вертикально вниз и произвел выстрел в голову рыбе. Через секунду (рассмотрев его поближе) я понял, что группер был еще крупнее, чем я думал, а я неправильно определил его размер, потому что он был глубже, чем мне казалось. В результате я неверно определил дистанцию выстрела. Мой гарпун летел слишком долго и группер, в котором на самом деле было верных 45-50 кг, успел среагировать на звук выстрела и начал движение. Поэтому мой гарпун попал ему не в убойное место сразу за головой, а куда-то позади спинного плавника. Отделяемый наконечник гарпуна надежно фиксировал большую рыбу, но она не была обездвижена. После выстрела рыба сразу же рванулась к ближайшей куче поросших кораллами базальтовых камней, увлекая за собой гарпун и линь. Мой гарпун был привязан не к ружью, а непосредственно к 35-метровому плавающему линю, который вел к большому жесткому буйку. Предвидя возможные проблемы, которые могут возникнуть, если группер уйдет в камни, я, не всплывая, ухватился за линь и, изо всех сил работая ластами, постарался оттащить его в сторону чистой воды, чтобы не дать спрятаться в какой-нибудь расселине. Но он был слишком силен и легко потащил меня за собой. Поняв, что рыба стала меня подтапливать, я сразу же отпустил линь и начал всплывать.
Дорога наверх оказалась неожиданно тяжелой. Впоследствии анализируя произошедшее, я пришел к выводу, что в этом месте вдоль плато шло течение, которое, сваливаясь с края, плавно уходило вниз и тем самым создавало дополнительные проблемы при всплытии. Когда я вышел наверх и попытался сделать первый вдох, большая волна ударила мне в лицо, и довольно много воды попало мне в горло. Я сильно закашлялся и почувствовал боль в гортани и легких, но мысль о большой рыбе, ушедшей в камни с моим гарпуном, не давала мне адекватно воспринимать ситуацию. К этому времени все уже прекратили охоту, и вышли на лодку, которая ждала только меня и была рядом. Я подплыл к лодке, отдал свое ружье и попросил кого-нибудь помочь. Мой местный товарищ Андрэ быстро надел ласты и грузпояс и прыгнул в воду. К этому времени течение стало еще сильнее, и я оставался на месте только потому, что держался за свой буек. Мой линь длиной 35 м, уходивший в воду под углом 45 градусов, был сильно натянут. Когда Андрэ подплыл ко мне, я объяснил ему, что случилось, и попросил помочь достать рыбу. Мы договорились, что будем нырять по очереди, страхуя друг друга. Какое-то время мы висели, держась за буек, а потом одновременно поплыли вверх по течению.
Нам нужно было зайти выше, что бы при нырке нас снесло примерно в то место, где сидел группер. Андре нырнул первым и быстро пошел на дно, я нырнул чуть позже и остался страховать его примерно на 10-12 метрах. Андре упал на 20 метров и завис там, осматривая дно. Потом он развернулся и начал всплывать. Мне было видно, как он попал в полосу идущего по дну плато нисходящего течения и его всплытие замедлилось. Потом он прошел течение и быстро вылетел на поверхность. Я страховал его на последней фазе всплытия. На поверхности Андре сказал мне, что линь запутан очень сильно и, по его мнению, надо отрезать гарпун, поскольку вытащить рыбу явно не удастся. Я согласился и сказал, что сейчас я все сделаю. Мы еще раз скатились вниз по течению и начали восстанавливать дыхание.
Примерно через 4 минуты отдыха я дал знак Андре, и мы опять пошли на ластах вверх по течению. Зайдя выше нужного места, я расслабился на несколько секунд, чтобы сбить пульс, и быстро нырнул. Андрэ меня страховал. Нырять было тяжело, так как усилившееся течение здорово сносило в сторону и приходилось плыть по диагонали, что значительно увеличивало расстояние, которое было необходимо пройти. Я упал на двадцатку, на секунду остановился, а потом пошел еще ниже к подножию поросших кораллами камней, за которые и запутал линь мой группер и между которыми он очевидно спрятался. Я коснулся дна на глубине 24.6 м и пошел по линю. Мне все-таки было жаль терять большую рыбу и свой гарпун, поэтому я решил проверить, за что именно запутался линь. Возможно, у меня были шансы освободить линь от зацепов и попробовать вытащить группера уже с поверхности. Я прошел вдоль линя и убедился, что он запутан в кораллах самым невероятным образом, и на этой глубине в условиях усиливающегося течения освободить его невозможно. Тем более что линь был запутан на всем протяжении большого нагромождения камней, диаметр которого составлял примерно метров 7-8. Я дошел до конца линя, увидел щель, из которой торчал мой гарпун и начал всплывать. Всплытие было тяжелым, но я уже был готов к понижающемуся течению и вышел наверх без какого-либо особого дискомфорта. Потом Андре нырнул еще раз на 20 метров и снова сказал мне, что надо резать линь. Пытаться вытащить рыбу слишком рискованно. Я промолчал и начал готовиться к нырку. К этому моменту я устал еще сильнее и никак не мог привести дыхание и пульс в норму. К тому же у меня появилось некое ощущение психологического дискомфорта, больше всего похожее на нехорошее предчувствие надвигающейся опасности. Тем не менее, нырять было нужно, и я старательно дышал, стараясь настроиться на спокойный лад. Мне это удавалось не очень, поэтому я отдыхал на поверхности необычно долго. Целых 7 минут. В конце концов, я понял, что отдыхать дольше бессмысленно и, отцепившись от буйка, пошел вверх, заранее вытащив нож из ножен и зажав его в руке. Андре последовал за мной. Дойдя до места, я нырнул.
Упав на уже привычные 25 метров я решил отрезать линь как можно ближе к гарпуну и опять пошел вдоль дна к расселине, из которой торчал мой гарпун. Дойдя до гарпуна, я с сожалением перерезал линь, а потом совершил необъяснимый поступок. Я схватился за гарпун и уперевшись обеими ногами в кораллы со всей силы потянул гарпун на себя. Я довольно тренированный и физически сильный человек: мне удалось со второй попытки все-таки выдернуть ослабевшего группера из его укрытия. Я быстро подтянулся по гарпуну и нанес ему два удара своим стилетом в убойное место сразу позади головы. Он дернулся и затих. Я понимал, что мне нельзя бросать рыбу, так как теперь она не удерживается линем, и я ее больше не найду так как течение однозначно унесет ее на большую глубину. Я попытался оторвать его от дна и потащить вверх, но он был слишком тяжелый и имел очень большую парусность. И в этот момент я вдруг понял, что, похоже, я все-таки доигрался. Не было ни позывов на вдох, ни резких диафрагмальных контракций. Я просто, почему-то совершенно ясно понял, что сам я не всплыву. Я сразу же бросил рыбу, свободной от ножа рукой сбросил пояс и быстро пошел наверх. Начав всплывать, я успел удивиться тому, что не испытываю страха и отнес это за счет того, что меня на полдороге должен был встретить страхующий. Это последнее, что я помню.
Сознание вернулось ко мне уже на лодке. Я лежал без маски, ласт и гидрокостюма на палубе и судорожно кашлял. Очень сильно болели грудь и горло, а изо рта при кашле вылетали небольшие кровавые сгустки. Ничего из того, что было между этими двумя моментами, мне не удалось вспомнить даже по прошествии долгого времени. Андре потом рассказал мне, что, увидев меня всплывающим с глубины, сначала не заподозрил ничего необычного. На мне был черный костюм, поэтому отсутствие черного резинового пояса не бросалось в глаза. Андре понял, что дело плохо, когда на глубине 8-10 метров одновременно произошли две вещи: меня начали бить сильнейшие судороги, заставлявшие сокращаться всю верхнюю часть моего тела, и из разжавшейся руки выпал нож, который я зачем-то потащил с собой наверх. Андре устремился ко мне на помощь, но я был без грузпояса и к этому моменту набрал столь высокую скорость и инерцию, что вылетел на поверхность сам, до того как Андрэ успел подплыть и вытолкнуть меня. Андре подхватил меня, до того как я опять ушел под воду, перевернув лицом вверх, положил к себе на грудь и потащил к лодке, крича о помощи. Ребята сразу же попрыгали в воду и помогли втащить меня на лодку. Почти все это время у меня продолжались судороги. Искусственное дыхание делать не пришлось, поскольку как только меня вытащили на палубу и сняли гидрокостюм, я сразу же пришел в себя и начал дышать. Дыхание какое-то время оставалось неглубоким, но хриплым, оно сопровождалось кровяными выделениями изо рта, но потом прошли и эти симптомы.
Еще из неприятных последствий можно упомянуть продолжавшуюся в течение недели боль в легких, которая давала о себе знать при малейшей попытке надавить на грудь или расправить плечи, и периодически возвращающееся кровохаркание. Так же здорово мешало то, что при малейшей физической нагрузке тут же появлялась тяжелая одышка.
Вернувшись в Москву, я прошел обследование у врача пульмонолога, в результате которого были выявлены явно видимые на томограмме повреждения в альвеолярных тканях легких. Ну и соответственно, мой врач настоятельно рекомендовал мне в течение как минимум 4-х месяцев воздерживаться от охоты и фридайвинга.
Автор — Олег Гаврилин
