- Сообщения
- 105,952
- Реакции
- 426,737
- Баллы
- 135
Re: (снова к вопросу о Фурсенко с*ка) или Обучение детей в школах по системе Гармония
Кандидат нынче пошел бесчувственный, без всякого понимания тонкой душевной организации работодателя. Вот я его прошу:
- Денис, расскажите о вашем последнем мероприятии.
- Крайнем! О крайнем мероприятии! – чуть не кричит во весь голос. А мне такое нельзя: я на филфаке годы оттрубил. У меня, можно сказать, Розенталь головного мозга и пролапс Якобсона. Хоть валидол под язык.
Мне даже показалось, что за спиной выросли грозные фигуры колоссов русской словесности и стали сурово сверлить глазами супостата. Профессор Виноградов хмурился и недовольно раздувал щеки. Ожегов судорожно перелистывал словарь и водил пальцем по строкам, шевеля губами.
- Ладно, - сказал я и, сделав усилие, выдавил из себя: - о крайнем мероприятии.
В этом месте колоссы словесности закатили глаза, а профессор Щерба, кажется, потребовал меня на пересдачу.
- Я провел конференцию вейперов, – сказал Денис. – Я и сам вейпер.
Кто не знает, вейперы - это люди такие, которые паром пыхают. "Кто ты, деточка?" - "Бабушка, я вейпер!" - бабушка крестится, дедушка сплевывает, мамка рыдает, заламывая руки.
Образовалась пауза.
- Так-так, - говорю, а сам думаю, что бы спросить еще. «И как давно вы пыхаете?» - нет, не вариант.
- И что вы делали на этой конференции? – нашелся я через минуту.
- У нас были футболки с росписью Эдвардса…
- То есть с автографом?
- Ну да, с автографом.
- Потому что роспись – это под хохлому, например… - в этом месте я скосил глаза на Владимира Даля, который в ответ мне милостиво улыбнулся, как бы соглашаясь закрыть глаза на мой прошлый прокол.
- А?
- Нет-нет, ничего, Денис, продолжайте.
- … и эти футболки я разлаживал по пакетам участников.
Пам! В этот момент меня стало двое. Разделение произошло безболезненно и на удивление легко. Один продолжал чинно сидеть за столом и смотреть на кандидата, рисуя ручкой квадратики в блокноте, и только дрожащее веко выдавало в нем некоторое волнение. Второй я в этот момент скакал по кабинету, опрокидывал стулья, швырял книги в стены и орал:
- Разлаживал?! Разлаживал?!!! Он, сука, разлаживал!! Бодуэн де Куртенэ тебе в печень! Чтоб на том свете тебя черти разлаживали! По разным пакетам!
Колоссы русской словесности вжались в углы. Специалист по нецензурной лексике быстро за мной конспектировал. Ожегов искал в своем словаре слова и не находил.
В это время первый я невозмутимо листал резюме кандидата:
- Денис, я вижу, вы еще какой-то фестиваль проводили. Расскажите.
- Да, я организовал фестиваль фанатиков Толкиена.
- Фанатиков или фанатов?
- Какая разница?
Пам! Первое мое я тоже вскочило со стула.
- Денис, у нас сейчас с вами будет долгий разговор, – сказал я, и колоссы русской словесности за моей спиной расправили плечи.
Кандидат нынче пошел бесчувственный, без всякого понимания тонкой душевной организации работодателя. Вот я его прошу:
- Денис, расскажите о вашем последнем мероприятии.
- Крайнем! О крайнем мероприятии! – чуть не кричит во весь голос. А мне такое нельзя: я на филфаке годы оттрубил. У меня, можно сказать, Розенталь головного мозга и пролапс Якобсона. Хоть валидол под язык.
Мне даже показалось, что за спиной выросли грозные фигуры колоссов русской словесности и стали сурово сверлить глазами супостата. Профессор Виноградов хмурился и недовольно раздувал щеки. Ожегов судорожно перелистывал словарь и водил пальцем по строкам, шевеля губами.
- Ладно, - сказал я и, сделав усилие, выдавил из себя: - о крайнем мероприятии.
В этом месте колоссы словесности закатили глаза, а профессор Щерба, кажется, потребовал меня на пересдачу.
- Я провел конференцию вейперов, – сказал Денис. – Я и сам вейпер.
Кто не знает, вейперы - это люди такие, которые паром пыхают. "Кто ты, деточка?" - "Бабушка, я вейпер!" - бабушка крестится, дедушка сплевывает, мамка рыдает, заламывая руки.
Образовалась пауза.
- Так-так, - говорю, а сам думаю, что бы спросить еще. «И как давно вы пыхаете?» - нет, не вариант.
- И что вы делали на этой конференции? – нашелся я через минуту.
- У нас были футболки с росписью Эдвардса…
- То есть с автографом?
- Ну да, с автографом.
- Потому что роспись – это под хохлому, например… - в этом месте я скосил глаза на Владимира Даля, который в ответ мне милостиво улыбнулся, как бы соглашаясь закрыть глаза на мой прошлый прокол.
- А?
- Нет-нет, ничего, Денис, продолжайте.
- … и эти футболки я разлаживал по пакетам участников.
Пам! В этот момент меня стало двое. Разделение произошло безболезненно и на удивление легко. Один продолжал чинно сидеть за столом и смотреть на кандидата, рисуя ручкой квадратики в блокноте, и только дрожащее веко выдавало в нем некоторое волнение. Второй я в этот момент скакал по кабинету, опрокидывал стулья, швырял книги в стены и орал:
- Разлаживал?! Разлаживал?!!! Он, сука, разлаживал!! Бодуэн де Куртенэ тебе в печень! Чтоб на том свете тебя черти разлаживали! По разным пакетам!
Колоссы русской словесности вжались в углы. Специалист по нецензурной лексике быстро за мной конспектировал. Ожегов искал в своем словаре слова и не находил.
В это время первый я невозмутимо листал резюме кандидата:
- Денис, я вижу, вы еще какой-то фестиваль проводили. Расскажите.
- Да, я организовал фестиваль фанатиков Толкиена.
- Фанатиков или фанатов?
- Какая разница?
Пам! Первое мое я тоже вскочило со стула.
- Денис, у нас сейчас с вами будет долгий разговор, – сказал я, и колоссы русской словесности за моей спиной расправили плечи.
Общественный комитет по правам человека обратился к Президенту и Директору ФСБ с просьбой возбудить уголовное дело против «неопределенного круга лиц», внедривших в качестве условия для выделения финансирования на научные исследования наличие публикаций в журналах из баз данных Scopus и Web of science. Коротко о том, что важно знать: с 2012 года получить деньги на науку без таких публикаций действительно стало невозможно. А стоимость размещения научной статьи в пуле таких журналов стоило огромных денег - от 200 тысяч рублей и выше. Но даже не сам факт оплаты стал критичным. Журналы Scopus и Web of science устанавливали для научных статей важный критерий: их результаты, чтобы быть напечатанными, были обязаны содержать в себе критику действующей политической системы России или указывать на ее несостоятельность. Отменить это правило не могли никакие деньги. Десять лет наши ученые обязаны были клепать работы против своей страны, чтобы вуз смог получить деньги от государства. При этом для российских журналов создавались невыполнимые условия вхождения в указанные базы даных. То есть англосаксы, владеющие Scopus и Web of science, фактически владели российской наукой и зарабатывали на ней огромные деньги (по разным оценкам, от миллиарда долларов в год). За десять лет система высшего образования в России привыкла ругать своё государство за бюджетный счёт, и антироссийская риторика внутри вузовского сообщества стала обычным делом. Более того, ученые - ругатели России автоматически получали доступ в элитный клуб, куда рядовые патриоты не могли бы пробиться ни за какие деньги. Без обозначенных публикаций невозможен был и карьерный рост внутри университета - получить новую квалификацию без публикаций в англосакских базах сегодня невозможно по закону. Интересно, что французы, немцы, итальянцы, китайцы и многие другие категорически отказались от подобной системы, осознавая ее потенциальные риски. Забавно и то, что в открытом обращении не указаны акторы, принимавшие решение о введении этой системы. Хотя все научное сообщество помнит, что требование стало императивным под четким руководством команды Фурсенко.»
тут можно вести долгий разговор. как научные коллективы выживают не на бюджете рф. а почему то на грантах из за границы.